Синтия не представляла, как далеко они от города. Если бы им удалось бежать, она бы понятия не имела, как найти дорогу на ранчо Мэверика или в какое-то другое место, где можно было бы искать помощи. Синтия решила, что самым разумным было бы следовать по течению Гус-Крика на юг. Это лучше, чем играть роль пешки в грязной игре против Мэверика и способствовать его гибели. Мэверик против дюжины головорезов – Синтия содрогнулась. Силы были явно неравными.

Пока они добрались до вершины холма Буффало-Бьют, Синтия при лунном свете хорошо разглядела Далтона. Он был одет но все черное, а «кольт» на его правом бедре поблескивал в лунном свете серебром и слоновой костью. Больше всего ей хотелось видеть Далтона за решеткой, а Мэверика и Розалинду в безопасности.

Синтия не сомневалась, что Мэверик придет к ним на помощь. Но как он справится с тринадцатью бандитами? Сумеет ли он их одолеть? У него было много друзей, готовых помочь, но разве он осмелится просить у них помощи? Она думала, что едва ли, потому что это могло поставить под удар ее и Розалинду – А как насчет Хейзл, которая сделает все, что ей скажет Мэверик, даже если будет не согласна с ним? Но Мэверику в Гус-Крике будет нужен человек.

Конечно, Мэверик мог бы догадаться, что у Далтона есть соглядатаи на его ранчо, и позаботиться о том, чтобы ни одно слово о его намерениях не просочилось к его врагам. Синтия подумала о том, что их могут убить до того, как Мэверик придет на помощь. Она мысленно играла с собой в эти страшные игры, понимая, что не может освободиться сама и помочь Розалинде или Мэверику. По профессиональной привычке она уже пыталась изменить сюжет до того, как сцена была написана. Ей хотелось, чтобы автор романа имел как можно больше простора для творчества. Она надеялась, что в задуманной ею сиене добро восторжествует, и в то же время опасалась, что Мэверик пожертвует собой ради ребенка и любимой женщины.

Любовь. Мэверик ни разу не произнес этого слова, но она понимала, что в этом нет необходимости. С той первой их встречи в поезде он неоднократно и разными способами давал знать ей о своих чувствах. Некоторые люди не склонны много и красиво говорить, придавая большее значение поступкам.

Сейчас Синтия не сомневалась в любви Мэверика к ней и Розалинде и даже в намерении Хейзл создать издательское мнение, но, к сожалению, они не поняли его. Им следовало бы отнестись серьезнее к его поведению.

Синтия услышала, как ерзает Розалинда с другой стороны дерева.

– Не думаю, что мы сумеем освободиться, – сказала девочка. Синтия хотела бы найти слова утешения, но их не было. – Я бы хотела, чтобы Блю был здесь.

Синтия глубоко вздохнула.

– Розалинда, на случай если мы не выберемся отсюда живыми, хочу кое-что сказать тебе.

– Что?

– Я люблю тебя.

– Что?

– Я говорю правду. Я хочу, чтобы ты стала частью моей жизни.

Девочка молчала.

– Розалинда...

– Ты и правда думаешь, что мы умрем? И Мэверик тоже?

– Почему ты об этом спросила?

– Но ведь иначе ты бы никогда не сказала о своей любви. – Возможно, я подождала бы еще.

– А Мэверику ты это сказала? – Нет.

– Почему? Ведь ясно, что вы любите друг друга.

– Я не думала, что он такой хороший человек.

– Что? Мэверик – хороший человек? Разве ты не помнишь, как на Юге пай пришлось спасать его?

– Да, но мне нравится Мэверик. Думаю, боль, которую он испытал в юности, прошла, и ему незачем теперь пытаться выместить свою горечь на других.

– Возможно, он теперь получил то, что ему нужно.