– Передай всем: мы выступаем. Дрезден изменил мнение. Кто согласен ему подчиняться, идет с нами. Кто откажется, останется с Синди и Алексом.

Глаза Джорджии распахнулись широко‑широко. Она даже ойкнула от волнения. Девочка повернулась ко мне и стремительно обняла, чем вызвала в ноющем чародейском плече шквал возмущения. Потом, не сбавляя скорости, бросилась на шею Билли и неловко дернула его за халат. Халат съехал, грудь парнишки оголилась. На светлой коже отчетливо проступили длинные полосы запекшейся крови. Наискосок через грудь и дальше на плечо. К чести Билли надо признать, что его полнота на деле оказалась прилично развитой мускулатурой.

– Что это? – проговорила девушка. – Идиот! Почему не сказал, что тебя ранило?

Билли поежился и запахнул халат.

– Подсохло уже. Да все равно повязка не удержится, когда я перекинусь.

– Не надо было хватать того волка за сухожилие. – Джорджия поджала губы. – Он слишком быстрый.

– Я почти достал его.

– Тебя почти убили, – не сдавалась она, хотя голос заметно смягчился. Руку с плеча парня она не убрала, да и Билли смотрел на нее скорее выжидающе, чем сердито. Джорджия молчала. Так они стояли и просто смотрели друг другу в глаза.

Скажите на милость! Маленькие влюбленные оборотни…

Я тихонечко поковылял в дом.

Никогда особо я в Бога не верил. Впрочем, я верил в существование некоей силы вообще, Бога там или еще кого, способного это звание принять, потому что, если есть демоны, где‑то непременно должны быть и ангелы. Логично? А раз есть дьявол, значит, есть и Бог. Где‑то. Правда, пересекаться с ним мне не доводилось.

И тем не менее я взглянул на потолок. Взглянул без слов, на ум ничего не шло. Если Бог слышит, надеюсь, он получил немое послание. Я страстно желал одного – чтобы дети остались живы.

Глава 27

Аромат духов привел меня в скромно обставленную спальню на первом этаже. Сьюзен сняла жакет и щеголяла в белой тенниске с броской надписью «Хочешь похудеть – съешь меня». Из моего гардероба, между прочим. Услышав шарканье, она высоко задрала голову, словно желая удержать капающие слезы.

Наши взгляды встретились и тут же разошлись. Давненько мы не задерживали их друг на друге. Больше года. Тогда она грохнулась в обморок от увиденного во мне. Понятия не имею, что Сьюзен узрела, – я в зеркала подолгу не смотрюсь.

А в ней я увидел страстность, какую не часто встретишь в людях. Стремление действовать. Именно внутренняя непоседливость толкает ее вперед, побуждает раскапывать для полупридурочной газетенки истории о сверхъестественном. На «Волхв» свалился настоящий дар небес. Сьюзен по доброй воле перетряхивает дерьмище, от которого другие только нос воротят, и выуживает подробности, далеко не всегда объяснимые. Ее публикации заставляют призадуматься. Сьюзен решительно вытаскивает истину на всеобщее обозрение. Я знаю, для нее это дело чести. Правда, не пойму почему.

Я закрыл дверь и поковылял к ней.

– Тебя убьют. Не ходи, – прошептала она, кладя руки мне на грудь и прижимаясь щекой.

– Я должен. Дентон теперь не отстанет. Надо покончить с этим, пока все окончательно не вышло из‑под контроля. Пока не погибло еще больше людей. Если я не пойду сейчас, Дентон разделается с Марконе, с Макфинном, свалит на Макфинна убийства, останется чистеньким и тогда займется мной. Возможно, что и тебе достанется.

– Мы уедем куда‑нибудь, – еле слышно ответила она. – Спрячемся.

Я зажмурился. Мы… Она сказала – «мы», чего никогда не делала прежде. Сам‑то я за долгие годы вообще отвык от подобных мыслей.

Нужно отозваться. Она понимает, я не мог не заметить многозначное «мы».