Ни одна живая душа, ни полисмены, ни почтальоны, ни подметальщики улиц ничего не могли мне сказать. Хорошо еще, что в самом начале поисков я обратилась к полиции, не то я уверена, что задолго до наступления темноты меня бы арестовали как подозрительную особу, — настолько тщательно я прочесывала весь этот убогий район. Когда я наконец сдалась, утратив всякую надежду, и направилась к мосту Воксхолл, был уже вечерний час пик; поэтому переехав по мосту, я свернула на Гросвенор-роуд, собираясь свернуть в боковую улочку и избежать сутолоки больших магистралей. Вот тогда-то я ее и увидела! Низкие горизонтальные лучи заходящего солнца мостом легли через реку, и на том берегу витраж ее западного окна сверкнул, словно самоцвет.

Я так круто развернулась, что едва не сбила переходившего дорогу человека. Тот, будучи личностью ворчливой, не стал выслушивать моих извинений и сказал все, что обо мне думает. Причем был он, по всей видимости, абсолютно прав, ибо я едва не отправила его в вечность. Потом я, в свою очередь, сказала, что о нем думаю, и тогда он приподнял шляпу и ответил: «Прошу прощения, мадам». Тут я поняла, что он заслуживает снисхождения, так как он оказался рыжим. На мгновение у меня мелькнула мысль, что он еще и врач, — а врачи всегда были мне симпатичны, — так как пока он стоял рядом, яростно уставившись на меня, в кабину проник легкий запах йодоформа. Но на старомодном с двумя фронтонами доме, в который он вошел, не было ни одной бронзовой таблички. Знай я точно, что это врач, я бы не сходя с места как-то продлила знакомство, так как было в этом человеке поразительное ощущение могучей силы и динамического напора. Именно таких, как он, я хотела найти себе в помощники. Более того, врач с его специальными познаниями часто весьма полезен в оккультизме. Впрочем, может оно и к лучшему, что у меня не было никаких конкретных планов относительно этого человека, поскольку он не только был крайне раздражен и напуган тем, что чуть не угодил под колеса, но и в лучшие времена это явно был довольно угрюмый тип, закованный в доспехи условностей среднего класса и профессионального престижа. Что он профессионал, я определила по обозленному выражению его лица «пропадите-вы-пропадом», которое отнюдь не присуще тем, кто служит Богу или Маммоне.

Глава 5

После этого я уже без труда отыскала церковь и через несколько минут оказалась перед нею. Но насколько же по-иному она теперь выглядела! Тогда она мне показалась зловещей. А на самом деле у нее были довольно изящные очертания, словно кто-то уменьшил в размерах целый собор. Со своей черепичной крышей, поднимающейся к высокому фонарю, она походила на кусочек Италии. Осевшая на ней толстым слоем лондонская копоть быстро разъела мягкий камень облицовки, придавая ему старинный вид, на который он не имел никаких прав, оставаясь, по правде говоря, лишь образцом викторианской готики, тонированной слоем грязи.

Табличка «Сдается внаем» гласила, что смотрителя надо искать в самом здании, и я стала стучать в дверь огромным молотком, подняв такой грохот, что, пожалуй, всполошила весь квартал. Но ничего такого не произошло. На всей улице ни единая складочка ноттингемских кружевных занавесей не была приподнята любопытной рукой. Я не стала повторять канонаду — если бы смотритель действительно находился внутри, он бы сломя голову примчался на этот шум — и уже начала было записывать адрес агентства по продаже недвижимости, когда из небольшого домика, притулившегося под крылом церкви и походившего на домик садовника в сельской усадьбе, вышел человек в котелке. Объявление о сдаче внаем было не совсем точным: смотритель жил рядом, а не внутри.

Есть в шляпах-котелках что-то такое, что всегда вызывает во мне предубеждение, — настолько они вызывающе безупречны.