Госпожа Комвоно была второй, кто увидел тело после того, как рабыня на рассвете, прокравшись из комнатки при поварне в библиотеку, где у них обычно происходят встречи с хозяином, вдруг своим визгом всполошила весь дом. Хозяйка по приходе домой от сестры, где было прохладней, но невыносимо шумно для сна, когда все девять чад просыпались по очереди и задавали ночи жару, тотчас направляется в комнату, откуда слышны вопли, надеясь застать своего мужа за чем то ужасным, на что у него хватает смелости только в ее отсутствие, чтобы затем ему это предъявить. Кухарка и мальчики близнецы подоспевают как раз вовремя, чтобы схватить госпожу за руки, пока она не грохнулась в обморок. Госпожа Комвоно визжит, голосит, плачет, воет, плюется и смеется над своим мужем – и всё это в манере, неподобающей благородной даме. Так говорит кухарка, замечая, что всего луну назад сама госпожа сказала бы примерно то же самое о ком нибудь другом.

С обнаружением господского тела кухарка берет на себя верховодство всеми делами по дому, без указаний госпожи этим домом заправлять. Конец суете наступает в полдень, когда прибывает сестра госпожи с криком: «Что там с моим шурином?!» Хотя никто в доме не помнит, чтобы ей посылалась хотя бы весточка. Первое, что делает сестра, именующая себя «дамой госпожой Моронго», – распоряжается, чтобы тело перенесли из гостиной в одну из задних комнат, куда никто обычно не захаживает. В конце концов, не держать же покойника в семейных покоях, тем более что в нем дырка.

Госпожа Комвоно большую часть дня проводит в постели, и ей не хватает воли сказать своей сестре и девяти племянникам, чтобы они молчали – вы, мол, нарушаете мое горе. Кухарка начинает беспокоиться о том, что ее госпожа ест всё меньше и меньше, а через два дня хозяйка вообще перестает принимать пищу.

– Ай ай, какой конфуз, – сокрушается ее сестра и добавляет: – Ну, раз так, дайте миску поглубже моему средненькому. Он вечно обойден вниманием со стороны старших и младших, так пусть хоть еда не пропадает даром.

В ту ночь кухарка идет к хозяйке проведать, не захворала ли та от горя, и застает ее крепко спящей, но не на супружеском ложе, а на полу. Думая, что госпожа упала, она спешит ее разбудить и поднять обратно на кровать. Но хозяйка отбивается и говорит, что на полу прохладней.

– Но в комнате и без того нежарко, госпожа, – замечает кухарка, – зачем вы ищете, где еще холоднее?

Она смотрит на пол и видит там подголовник и всякое белье, разложенные в виде постели.

– Там на кровати дух, – отвечает госпожа Комвоно. – Кончина была нехорошей, и теперь он у меня в постели. Прошлой ночью даже залез мне под ночную рубашку.

Кухарка выходит за рамки своего положения и говорит, что, возможно, ей, должно быть, лестно сознавать, что даже с того света ее супруг по прежнему испытывает к ней столь неистовое желание, на что хозяйка отвечает:

– Я не говорю, что это был он.

На следующий день сестра вразвалку заходит в поварню и, обмахиваясь веером, спрашивает, что теперь делать: бедная женщина разговаривает сама с собой. Один из близнецов говорит:

– Может, она так общается с предками? Наверно, беспокоится о безопасном переходе своего мужа. В смысле, в потусторонний мир.