– Так, так, ага… да где же?! Вечно в этой сумке все теряется, достало. А, вот! Держи, тут яблоки, бутерброды, печенье – сама бери что хочешь, да? Родичи напихали. Так ты на турбазу или чего, я не врубилась?

– Я нет, не на турбазу. – Динка неловко качнулась вперед, чуть не сбросив пакет, который очутился у нее на коленях. – Я так просто.

– В гости? К бабушке, что ли?

– К тете.

– А, тебя, наверно, предки на каникулы сюда загнали… понимаю. Только я б ни за что не согласилась к нам на каникулы. Какие у нас каникулы? Скукотища, отстой. Я вот на все всегда линяю. Сейчас была в Питере, а в Лодейке у нас родственники, да ты видела дядю Сашу, к ним тоже заехала на пару дней… ты с лимоном будешь или без?

– С лимоном, – машинально кивнула Динка. – Я не на каникулы, а вообще. Жить.

– Жи-ить? – соседка перестала запихивать в сумку пакеты, и они тут же вывалились обратно. – Из Москвы – и к нам? Жить? Во ты даешь!

– Я не из Москвы, – терпеливо пояснила Динка. – Я из Монголии еду. Из Улан-Батора.

– Как?

– Ну, это столица Монголии – Улан-Батор, «Красный Батыр» переводится. Богатырь то есть…

* * *

Динка поневоле вспомнила, как они подъезжали к Улан-Батору в первый раз.

Поезд грохотал по склону высушенной бесконечной сопки, заходя на огромный круг, а внизу колыхалось серое слоистое марево.

– О, а вот и Батор, – пояснил папа.

– Где? – не поняла Динка.

– Да вон, внизу. Это дым поднимается, ему уходить некуда. Юрты дымят. Раньше это место называлось, кажется, Долиной Смерти. Улан-Батор вообще древний город, раньше назывался Урга, можешь почитать, у него интересная история.

Вот как, значит, Долина Смерти… чудное, должно быть, местечко. Динка так и приклеилась к стеклу. Все казалось необычным, странным. Тайга осталась позади, возле Байкала, на горизонте давным-давно маячили только лысые сопки. И степь, бесконечная степь. Редко-редко мелькал поселок: несколько юрт, низкорослые лошадки, дети, которые отчаянно махали поезду, запыленный старый «газик» – и опять степь, пыльные пустые тропинки.

Поезд нырнул в туман и загрохотал вниз. Дальше был вокзал, встреча, тряский военный «козел» – впечатления наслаивались, и очнулась Динка уже в подъезде самой обычной пятиэтажной хрущевки. Будто никуда и не уезжала. Папа подмигнул, открывая дверь – и навстречу им, из кухни, с улыбкой вышла мама, а следом выкатился серый толстолапый щенок.

– Ой! Ма-ама! Ой! Пап, это кто?

– Сюрприз. Ты ж хотела собаку?

Хотела собаку! Да она, сколько себя помнит, приставала к родителям – давайте, ну давайте возьмем щенка! Во втором классе предки взвыли, и у нее появился Арс, рыжий ирландский сеттер. Он был ее лучшим другом целых четыре года, а потом они снова переехали в другой город, и ее услали в лагерь на целое лето. Через неделю Арса сбила машина. Ей ничего не говорили, пока она не вернулась. После этого Динка угрюмо и категорично отказывалась ездить в любые лагеря. Родители некоторое время скандалили, но смирились. А Динка до сих пор порой тосковала. Она считала, что Арс погиб из-за нее. Если бы она осталась – ничего бы не было.

После Арса она, кстати, не то чтобы очень просила, просто… просто часто застревала на улице, глядя, как чужой пес носится за палкой.

Но чтобы родители сами… фантастика!

Щенок, переваливаясь, подошел к ней и осторожно куснул шнурок. Динка топнула ногой, щенок тявкнул, наморщив нос, и она поняла, что эта самая Долина Смерти, похоже, лучшее место на свете.