Эта ферма была раем для Скарлет. Она любила ее больше, чем кто либо из людей способен любить землю и небо. И она знала, что бабушка чувствует то же самое.

Скарлет не любила об этом думать, но понимала, что однажды унаследует ферму, и иногда представляла себе, как состарится здесь. Радуясь жизни, с руками, испачканными в земле, в доме, постоянно требующем ремонта…

Довольная и счастливая – как ее бабушка.

Нет, она не могла просто взять и уйти. Скарлет знала это.

В ангаре она ставила ящики друг на друга: утром андроиды заполнят их фруктами и овощами. Потом взяла ведро с птичьим кормом и стала кормить кур, суетившихся у нее под ногами.

Завернув за угол ангара, она остановилась.

В доме на втором этаже горел свет.

В бабушкиной спальне.

Ведро выпало у нее из рук. Куры громко закудахтали и разлетелись, но тут же снова начали клевать зерна.

Скарлет побежала, и гравий летел у нее из под ног, сердце выпрыгивало из груди, легкие разрывались от боли. Наконец она добралась до черного входа. Перепрыгивая через две ступеньки, взлетела наверх по скрипучей лестнице.

Дверь в бабушкину спальню была открыта, и Скарлет остановилась на пороге, задыхаясь и ухватившись за косяк.

Казалось, по комнате прошел ураган. Все ящики выдвинуты, одежда и туалетные принадлежности разбросаны. Одеяла свалены в кучу в углу. Матрас скинут, все цифровые рамки валяются на полу, а на стене, где они висели, теперь видны темные прямоугольники.

У кровати на коленях стоял мужчина и рылся в бабушкиной коробке с военной формой. Заметив Скарлет, он от неожиданности подпрыгнул и чуть не ударился о низкую дубовую балку на потолке.

У Скарлет закружилась голова. Она едва узнала этого человека: в последний раз они виделись несколько лет назад, но с тех пор он постарел так, как будто прошли десятилетия. Его щеки заросли щетиной, а сам он был так бледен и худ, словно не ел несколько недель. Его волосы торчали в разные стороны.

– Отец?

Мужчина прижал к груди синий китель.

– Что ты здесь делаешь? – Скарлет обвела глазами комнату. – Что все это значит?

– Тут что то есть, – ответил он. Его голос звучал непривычно строго. – Она что то спрятала.

Он бросил китель на кровать и снова принялся рыться в коробке.

– Я должен найти…

– Что найти? О чем ты говоришь?

– Она ушла, – бормотал он. – И не вернется. Она даже не узнает, а я… я должен это найти. Я должен знать почему.

Сильно пахло алкоголем. У Скарлет упало сердце. Она не понимала, как отец узнал об исчезновении своей матери, но, очевидно, мысль о том, что надежды больше нет, казалась ему совершенно естественной. Все эти годы он даже не звонил, а теперь как ни в чем не бывало роется в бабушкиных вещах…

Скарлет почувствовала, что готова вызвать полицию. Но ведь на них она тоже злилась.

– Убирайся! Убирайся из нашего дома!

Отец начал невозмутимо запихивать вещи обратно в коробку. Лицо Скарлет горело от ярости. Обойдя кровать, она схватила отца за руку и потянула, пытаясь поднять его на ноги.

– Отпусти! – взвыл он и, оттолкнув ее, рухнул обратно на пол и отполз в сторону, прижимая руку к груди.

Скарлет удивленно спросила:

– Что это с тобой?

Отец не ответил, бережно прикрывая больную руку другой.

Собравшись с духом, девушка решительно подошла к нему и схватила за запястье и задрала рукав до локтя. Отец снова вскрикнул и попытался оттолкнуть ее, но Скарлет крепко держала его.