Хмуря брови, Куэйд направился к прозрачному носу корабля, а добравшись, остановился, глядя на мелькавшую внизу серую поверхность Маре Имбриум. Скорость все возрастала, и вот уже на севере, закрывая часть звездного неба, появились Апеннины. Через несколько минут мощная горная цепь исчезла позади. Все ускоряясь, они пролетели над Геродотом, тоща как Земля спускалась все ниже и ниже, чтобы в конце концов совсем исчезнуть за горизонтом.

Луна имеет форму огромного яйца: его широкая часть постоянно обращена к Земле, а на узкой находится огромных размеров кратер, оставшийся со времен вулканической активности, когда огромный пузырь магмы, лопнув, оставил после себя пустое пространство, в которое поместился бы астероид Веста. В этой большой котловине есть атмосфера, жизнь, многочисленные строения и студии, другими словами — Лунный Голливуд.

Когда корабль пронесся над Большим Кольцом и Куэйд увидел под собой столицу кинопромышленности, он непроизвольно передернулся. Он никак не мог привыкнуть к зрелищу этого невероятного города, возведенного на бесплодной негостеприимной планете.

И одновременно ведь кино было главным в его жизни, он чувствовал себя довольно странно в преддверии банкротства и отставки из кинометрополии. В Лунном Голливуде не было места слабым; чтобы выжить здесь, шли в ход все силы, способности и даже взятки, но некомпетентность не прощалась.

Город этот, полный многочисленных террас, башен и широких улиц, был самым здоровым в Солнечной системе, и все благодаря своей искусственной атмосфере, автоматически очищаемой от всевозможных бактерий; поддерживаемой с помощью электромагнитного силового поля, которое Создавали укрытые в пещерах машины.

Слой воздуха защищал Лунный Голливуд от жгучих лучей Солнца и страшного холода Космоса. В решении второй задачи ему помогали большие обогревательные плиты, излучающие тепло. Каждая девушка мечтала хоть раз прогуляться по Лунному Бульвару и потанцевать в «Серебряном Скафандре», но мечта сбывалась в лучшем случае у одной из ста тысяч.

Куэйд вызвал Петерса. Вскоре тот явился, почесал щеку, покрытую серой щетиной, и посмотрел вниз, на город, освещенный солнечными лучами.

— Рад был вернуться, Тони, но, кажется, у нас какие-то неприятности, да? В чем дело?

Когда Куэйд рассказал ему обо всем, Петерс присвистнул.

— Что же делать?

— Используем Ганимед.

— Спутник Юпитера? Но до него слишком далеко!

— Астероид, дубина! Через несколько дней он окажется в перигелии, внутри орбиты Марса, совсем близко от нас. Эрос отпадает: когда до него дойдет эфирный поток, он просто перестанет существовать. Мы должны разместиться на полюсе Ганимеда и оттуда заснять взрыв. Придется поспешить, если не хотим проворонить картину.

— А как с правами собственности? — спросил Петерс.

— Я хочу, чтобы этим занялся ты. Я собираюсь заправить свой собственный корабль и полететь туда, чтобы прикинуть все на месте, а ты тем временем сними его на месяц, оговорив возможность выкупа. Если мы собьем его с орбиты, то просто купим и избежим неприятностей — ведь тогда он будет нашей собственностью. Передай всем нашим на Эросе, чтобы немедленно перебирались на Ганимед и начинали подготовку. Ты тоже прилетишь туда сразу же, как только кончатся съемки на Луне. Там будут нужны все люди.

— О'кей, — Петерс кивнул, и в эту секунду корабль сел с ощутимым толчком. — Что ты собираешься делать сейчас?

— Найти Грегга, — угрюмо ответил Куэйд.

Грегг сидел в «Серебряном Скафандре», его круглое жирное лицо кривила гримаса глубокого отчаяния, производившая в соединении с совершенно лысым черепом карикатурное впечатление. При виде Куэйда он скроил такую мину, словно собирался разрыдаться в голос.