Револьвер переходил из рук в руки, зал наполнили смешки и отзвуки азартных переговоров, а цветочную духоту сменил приятный по контрасту запах дыма. Те, кто не участвовал, следили за разворачивающимся действом с горячим интересом — кроме мистера Форбидена, скучающе прислонившегося к камину, и лорда Чейнза, который смотрел на стрелков с таким снисхождением, точно перед ним копошились в песочнице дети. Попадая в защитный барьер, пули не отскакивали от магической стены, а тут же со звоном опадали вниз, на паркет. Если же кто-то случайно попадал по соседней карте, та оставалась целёхонькой, лишь окутываясь багровым сиянием. Видимо, лорд Чейнз сотворил защиту и для карт тоже.

Приближения своей очереди я ждала с самыми мрачными чувствами. Мне достался туз пик, последний, и я знала, что немногие будут претендовать на право стрелять в него, а имена этих немногих я могла перечислить прямо сейчас. Кроме того, меня несколько тревожил взгляд тёмных глаз лорда Чейнза, который я периодически ловила на себе.

Возможно, то были лишь мои фантазии, порождённые словами мистера Форбидена, но почему-то в этом взгляде мне отчётливо виделось: «Веселись, девочка, пока можешь».

— Теперь туз пик! — наконец провозгласила Бланш, когда Джон Лестер, донельзя довольный собой, оказался победителем в стрельбе по бубнам, завоевав право танцевать со своей невестой.

Отец, перезарядив оружие, ожидаемо вручил револьвер Тому:

— Не промахнись, — подмигнул он, занимая очередь за моим женихом. — Шанс вальсировать с нашей милой Ребеккой выпадает нечасто.

Взводя курок, Том понимающе усмехнулся в ответ.

К моему удивлению, очередь заняли не только отец да мистер Хэтчер, но и многие другие. Впрочем, я не обманывалась — остальные претенденты не горели желанием вальсировать со мной, просто хотели получить возможность исправить предыдущие промахи.

Но, глядя на мистера Форбидена, снова оставшегося в стороне, наблюдавшего за состязанием так же равнодушно и скучающе, как и до того, я почему-то ощутила глупую обиду.

Отвернувшись, я уставилась в стену, наблюдая, как искажает её магическое марево барьера. В самом деле, с чего я решила, что «корсар» захочет стрелять в этот злосчастный туз? Его слова ровным счётом ничего не значат. Да и, возможно, под единственной дамой, с которой он хотел бы танцевать, подразумевалась совсем не я… а чужой невесте непозволительно желание вальсировать с человеком, в котором она подозревает кровавого убийцу, скрывающегося от Инквизиции.

Том действительно не промахнулся. Его выстрел — первый же — попал почти в самый центр, не пробив знак пик, зато снеся ему хвостик. Отец с мистером Хэтчером проявили поразительное косоглазие, попав в карту, но довольно близко к краю; впрочем, по их добродушным ухмылкам я понимала: оба просто не хотят лишать счастливого жениха возможности вальсировать с невестой, которую иначе было не заставить. Кто-то повторил их успех, кто-то оказался чуть точнее, но не более.

— Превосходно! — когда последний желающий, досадливо разведя руками, вернул револьвер отцу, Бланш счастливо захлопала в ладоши. — Стало быть, победитель…

— Полагаю, рано объявлять победителя, пока счастья не попытал последний претендент.

Слова, которых я ждала — к своему смущению и стыду, — заставили Бланш осечься.

Под взглядами присутствующих, разом притихших, мистер Форбиден неторопливо прошёл через весь зал. Шагнул сквозь барьер, расступившийся перед ним, точно водная завеса: он не пропускал пули, но не людей.

Я сама не понимала, почему по мере приближения «корсара» моё сердце всё сильнее сбивается с ритма.

— Позволите, мистер Лочестер? — осведомился мистер Форбиден, протягивая руку моему отцу.