Она села, выпрямившись и крепко стиснув пальцы. Белокурые пряди ниспадали на плечи, голубые глаза казались огромными на ее изящном лице.

Граф подошел совсем близко, и теперь все, о чем она хотела спросить его, казалось, вылетело из головы. Вместо этого она сумела лишь проговорить:

— Вы… пришли, когда я… звала вас. Я так… боялась… вы могли не… услышать меня… Но вы… пришли! Как вы… узнали, что я была в… опасности?

Граф, улыбаясь, стоял возле кровати, сверху глядя ей в лицо.

Пламя свечей придавало ее волосам особый блеск, словно то были золотые нити. Литтону казалось, что и глаза девушки горят огнем, идущим из самого ее сердца. Сердца, которое Пурилла подарила ему, Литтону Бруку, сердца, не умеющего скрывать, как оно нуждается в нем и в его любви.

Какое-то время он стоял молча, не отвечая ей.

Затем он сказал:

— Полагаю, Пурилла, поскольку нам обоим есть, о чем поведать друг другу и о чем поговорить, мне следует повиноваться доктору, няне и Бейтсу и прилечь отдохнуть, как и вам.

Пурилла сначала не поняла его.

— О да… конечно, вам нужно… Вы совсем не должны… были ехать верхом… за мной… Я понимаю это, — торопливо заговорила она.

— Мне это не причинило никакого вреда, — продолжал граф, — но не стоит испытывать судьбу.

С этими словами он обошел вокруг кровати, скинул на кресло халат и, отдернув полог, лег на кровать.

Пурилла с трудом могла поверить своим глазам. Затем румянец залил ее щеки, и она почувствовала, как отчаянно забилось сердце в груди.

Граф же улегся на подушки и умиротворенно произнес:

— Так-то лучше! Теперь мне не придется выслушивать ворчание Бейтса. Полагаю, вас тоже няня ругала.

Слабая улыбка появилась на ее лице.

— Она совершенно… уверена, что я погибну от… воспаления легких, а вам станет плохо, раз вы., не жалеете своих сил… так… скоро.

— Устал я от их ворчания, — признался Литтон. — Давайте лучше поговорим о нас с вами. Мне хочется признаться вам, Пурилла. Если бы я не нашел вас, я был бы сейчас в неописуемом отчаянии, сгорал от беспокойства и не находил бы себе места, не понимая, что произошло.

— Вы… и правда… волновались за меня? — прошептала Пурилла.

Она не собиралась вообще спрашивать Рокбрука ни о чем подобном, но не сумела сдержаться, и вопрос все-таки сорвался с губ помимо ее воли.

— Я отвечу на ваш вопрос немного позже, — сказал граф, — но сначала, прошу вас, объясните мне, почему вы пошли на прогулку, хотя до этого собирались обследовать дом вдвоем со мной.

Она повернулась лицом в сторону. А он подумал, что нет ничего прекраснее ее профиля, вырисовывавшегося на фоне пламени свечи, этого маленького прямого носа и мягких губ.

Она не могла подыскать слов для ответа, и он, подождав немного, заговорил сам:

— Думаю, вы, вероятно, слышали слова герцога, обращенные ко мне.

— Я… я… не собиралась… подслушивать… — Пурилла запнулась.

— Но вы услышали. Жаль, я поздно понял, что мне следовало бы все самому рассказать вам, и теперь это выглядит довольно странно, но я все же объяснюсь перед вами.

— В этом… нет… никакой необходимости. Раньше… я не понимала… почему вы так настаиваете… спешите… со свадьбой… А теперь… я знаю… причина в вашем… нежелании… жениться… на леди Луизе, — призналась Пурилла, и казалось, что каждое слово дается ей с большим трудом, но она продолжала, не давая графу возможности заговорить.