— Давай, отнеси, — согласился Лев. Дина сидела тихо и медленно отламывала от пирога куски. Кажется, до нее только-только стал доходить весь масштаб произошедшего.

А бабушка и внук медленно смерили друг друга взглядами.

— Ну а что? — неторопливо проговорила Василиса. — Имеешь полное право.

— Полнейшее, — с непонятным для Дины удовлетворением и даже весельем согласился Лев.

— Ну так я пойду, тогда, — Василиса степенно встала. — Часа два меня не будет. Но ты, Левка, вот что уразумей.

— Чего? — Лев принялся с аппетитом доедать второй кусок пирога.

— На Степку никакой надежды нет. Так что уж ты постарайся, а?

Дина, наконец, оторвала взгляд от пирога. Она явно не понимала, о чем разговор.

— Я буду очень стараться, — старательно пряча улыбку, ответил Лев, закрывая за Василисой дверь.

— Левушка… а что… а куда… — Дина выглядела растерянной.

Лев упер руки в бедра.

— Что-что… Супружеский долг, дорогая жена! Извольте исполнить.

***

Комната выглядит точно так же, как в те времена, когда Левка жил здесь. И даже наушники его надеты на угол монитора. И клетчатый плед на узкой кровати тот же. И портрет Ричи Блэкмора со стены никто не снял.

Дина с любопытством оглядывается. Взгляд ее останавливается на постере.

— О, это ж этот!

Лев приваливается к стене плечом. Когда он сам произносил эту фразу, все вокруг было ложью, кроме его чувств к этой девушке. Которая теперь… его жена. Неужели это было какую-то пару месяцев назад?

— Скажи мне, Лёвушка, — Дина проходит к окну, опирается на подоконник. — Как много девушек здесь было до меня?

Он смеется, запрокинув голову.

— Ты шутишь? Ты же видела Василису! Девочки, которые приходили в этот дом, выше первого этажа и кухни с чаем и пирогами, никогда не поднимались.

— Бедный, бедный, — зацокала языком Дина. — Никакой личной жизни.

— В этом доме — никакой, — согласился Лев. — Вся личная жизнь — по подсобкам, туалетам, отелям и пляжам.

— По пляжам? — отчего-то Дина зацепилась за последнюю фразу.

— Угу, — безмятежно согласился Лев. — Такая это дрянь, скажу я тебе. Песок оказывается ВЕЗДЕ. А если он вдруг оказывается в презервативе…

Дина с шумом выдохнула, а Левка снова рассмеялся. Прекрасно просто. Ему досталась ревнивая жена.

Он оторвался от стены и подошел к Дине. Обнял.

— Ну все, хватит о всяких глупостях говорить. Зато ты будешь первая девушка, кто ляжет на эту кровать.

— И единственная.

— И единственная, — согласился он.

И они наконец-то поцеловались. Как долго они, оказывается, не целовались. Вот так, по-настоящему. Совсем по-настоящему, когда между ними не стоит ничего, никакой лжи, недоговорённости, нерешаемых проблем, теней прошлого. Этот поцелуй стал первым словом на чистом листе их совместной жизни. А сколько еще им простоит на нем написать. И чего. Они не знали, и это было прекрасно.

— Левушка… — Дина прижимается к нему плотно. — Я хочу тебя кое о чем попросить.

В последние несколько суток все просьбы и предложения Дины выбивали почву у него из-под ног. Поэтому кивнул Лев с некоторой опаской. А она смотрела ему в глаза и тихонько гладила затылок.

— Я знаю… что до этого мы всегда занимались любовью так, чтобы… было удобно мне.