Носильщики возвращались от лифтов за новой порцией багажа. Я отошел в сторону, чтобы не стоять на пути "Нашего Пути", и сел на один из плетеных диванов. Сиденье, как ни странно, было упругим, удобным.

 - Вы знаете, что сегодняшней ночью опять намечается шествие бодрецов, - отчетливо произнесли за моей спиной. Я оглянулся. Сзади как раз была живая изгородь, разрезавшая холл на правильные геометрические фигуры.

 - Когда же примут закон о тишине? - горестно вопросил второй голос.

 И я перестал прислушиваться. Наверное, там был точно такой же диванчик, что и здесь. Наверное, люди отдыхали, скрашивая минуты светской беседой.

 Помимо рабочих телефонов в справочнике были и домашние. Старательно разогревая в себе сочувствие (человек болен как-никак), я выставил на пульте новые цифры, но весь мой огонь ушел в дым. Дома у Стаса не ответили. Космическая пустота. Я - бывший космолаз, пустоты не боюсь, тем более, космической, я не поленился повторить вызов, но - в дым, в дым мои горячие порывы!

 Невидимые отдыхающие по ту сторону кустов продолжали вполголоса общаться:

 - ...Слышали, что сюда Жилов приехал?

 - Который всю эту кашу заварил?

 - Он, он. В новостях показывали.

 - Воистину, нет предела человеческой наглости...

 Мне отчего-то захотелось привстать. Или, к примеру, раздвинуть кустики и посмотреть в щелочку. Простое любопытство, ничего личного. К счастью, меня отвлекли, а то бы не выдержал, ей-богу.

 Кругленькая пухленькая симпатяшка в комбинезоне красно-голубых тонов подкатила к дивану.

 - Я - Кони, - заговорщически сообщила она и присела рядом. - Помните меня?

 Я помнил, но скорее не ее, а букет желтых лилий. Это была та самая сотрудница отеля, с которой я столкнулся полчаса назад у лифта, только сейчас женщина несла не лилии - что-то иное, что-то совершенно удивительное. Тоненькие изломанные стебли были усыпаны нежными белыми цветочками в столь большом количестве, что растение в ее руках походило на облако, на кружевную дымку, на воздушное платье невесты.

 - Вы, пожалуйста, не сердитесь, - попросила она. - Я, наверно, помешала? Понимаете, около часа назад я услышала... Случайно, когда в оранжерее была. Оранжерея - это на крыше. Жаль, я сразу не сообразила с вами поговорить, а тут увидела, что вы отдыхаете, и подумала: если не сейчас, то когда?

 Слова сыпались из нее, как фасоль из дырявого пакета - неудержимо и звонко.

 - Лучше поздно, чем еще позднее, - согласился я.

 Женщина вдруг огорчилась:

 - Вы все-таки рассердились? Но ведь я должна вам все это рассказать... - Она замолчала.

 Не сердился я, боже упаси, просто моя нежданная собеседница оказалась слишком напряжена, чтобы увидеть безобидную иронию. И тогда я решил помочь ей расслабиться.

 - Что вы делали в оранжерее? Загорали, конечно?

 - Загорать вредно, - машинально возразила она.

 - Тогда гадали на ромашке?

 Женщина улыбнулась. Хорошая у нее была улыбка, искренняя.

 - Я работаю аранжировщицей цветов, - объяснила она. - Должность такая.

 - Вот оно что, - произнес я, наклонился и понюхал чудо природы в ее руках. Пахло свежескошенной травой, а вернее сказать, ничем особенным букет не пах. - Красивая у вас работа, Кони. Как вы сами.

 Она покраснела и затеребила рукой кулончик на своей шее. Это была Молящаяся Дева, вырезанная из черного дерева и подвешенная на тонких кожаных тесемках.

 - Спасибо. Так вот, насчет тех двоих сеньоров. Понимаете, я была не в самой оранжерее, а в кондиционерной...

 - Вы аранжируете цветы в кондиционерной? - догадался я.

 - Нет, там я... - Она потупила взор, отчего-то засмущавшись. - Вы никому не скажете?

 - Смотря что.