– Писает.
– Во! А где?
– На улице.
– Безобразие!
– Вполне, разделяю ваше негодование. Но, с другой стороны, в Москве ведь практически нет площадок для выгула. И если, так сказать, большую непристойность можно и нужно убирать в мешочек, а потом выбрасывать в помойку, то как поступать с малой? Лужу ведь не вытереть.
– Всех собак пора пристрелить, – побагровел мент.
– Тогда уж и людей тоже, – не сдалась я. – Они еще худшие грязнули! Ну‑ка, посмотрите на автобусную остановку – шелуха от семечек, окурки, бумажки… Да ни одно животное не оставляет после себя подобной горы мусора!
– Ваша собака ссыт на отделение милиции, – окончательно разъярился долдон в форме.
Как назло, Зифа продолжала меланхолично сидеть около стены дома, из‑под ее толстой попы медленно растекалась лужица. Мне стало смешно.
– Мопсиха не способна произвести упомянутое вами действие в отношении всего отделения милиции. Она просто пристроилась около здания, где находится учреждение.
И без того не слишком большие глаза милиционера превратились в щелочки.
– Слишком умная, да? Образованная?
– Верно, у меня есть диплом преподавателя.
– А ну, ступай в отделение!
– По какой причине?
– Нечего ссать на милицию!
– Данным действием занимается собака, – напомнила я, искренно удивленная размерами мочевого пузыря Зифы.
Впрочем, может, несчастную не выводили неделю? С такой безалаберной хозяйкой, как Лерочка, это совсем даже неудивительно!
– Двигай вперед! – заорал милиционер. – Ты владелица, тебе и отвечать!
Я усмехнулась. Если человек гуляет с собакой, из этого не вытекает автоматически, что он ее хозяин. Об услуге могли попросить приятеля, соседа, а кое‑кто нанимает животному няньку.
– Если сейчас добровольно не явишься в отделение, применю меру задержания в виде нахождения под стражей! – пригрозил впавший в раж представитель правоохранительной структуры.
– Вызовете ОМОН? – улыбнулась я. – Лучше разойдемся друзьями. Если вас, как человека в погонах, обидела писающая около стены здания, в котором находится отделение, собачка, то готова принести вам глубочайшие извинения. Простите Жозефину, она маленькая и не очень понимает…
– Ну уж нет! – заорал дурак. – Шагом марш в отделение! Предъяви паспорт! А эти откуда? Эти твои?
Сообразив, что общаюсь с психически неуравновешенным человеком, я спокойно спросила:
– Кого имеете в виду?
– Иметь сейчас станут тебя, – пообещал дядька.
– Ну, хватит! – рассердилась я. – Представьтесь по форме: имя, фамилия, звание. Кстати, если задерживаете, у меня есть право на телефонный звонок и сейчас вызову сюда одного из лучших адвокатов России… э… Павла Астахова! Именно его!
– Что?! – гаркнул мент и вдруг совершенно по‑бабьи взвизгнул: – Ой! Немедленно убери его!
На секунду я удивилась, но тут увидела, что к ногам злобного дядьки подбирается здоровенный рыжий пес. Кобель нервно понюхал ноги замершего от страха мужчины, потом задрал лапу…
– Это не моя собака, – с некоторым испугом живо сказала я, – мы с ней даже не знакомы…
Не успела я договорить фразу, как из‑за угла вынырнул еще один «мальчик», по виду похожий на дальнего родственника ротвейлера. Следом появилась парочка лохматых псов размером с хороших телят, штук пять мелких шавок и слонопотам, смахивающий на бегемота, покрытого шерстью никогда не стриженной овцы. |