Мэрион напряглась.

— При каком же?

— Что и ты позволишь мне любить тебя.

— Обещаю.

— Ты так великодушна?

— Стараюсь.

— Подойди сюда.

— Зачем? Ты что, хочешь меня поцеловать?

— Нет, — с улыбкой покачал он головой. — Я просто хочу показать тебе, как готовить лук.

— A-а… ну, в таком случае… — Мэрион пошла к нему, но стоило ей оказаться в пределах досягаемости, как он поймал ее в свои объятия и прикоснулся губами к ее губам. Она с наслаждением почувствовала силу его рук, оторвавших ее от пола, его широкую грудь, мускулистые бедра, к которым она прижималась. Какой-то разряд пронизал их тела, так что обоим почудилось, будто они вознеслись на небеса. Их губы слились, их языки встретились любяще и страстно, и Хэдриан сжал ее сильнее прежнего. Он обнял ее так крепко, что, казалось, никогда уже не отпустит. Но он отпустил ее — хотя и любяще, медленно, неохотно. Горя от возбуждения и чувствуя себя невероятно счастливым, он дал ей соскользнуть снова на пол. А когда она посмотрела на него, ее собственное возбужденное и счастливое лицо было таким открытым и безгранично любящим, что ему захотелось плакать. Он должен найти Брайони и объяснить… Он не сможет теперь…

— Я люблю тебя, Хэдриан, — сказала она прерывистым голосом, и он нежно привлек ее к себе, а она прижалась щекой к его груди. Она вздохнула, глубоко и счастливо. Поверх ее головы Хэдриан смотрел неподвижно на стену… Как сможет он объяснить Брайони, что она потеряла своего единственного союзника? Как ему удастся справиться с этим новым чувством, имя которому — любовь? Он не знал… И сможет ли он органично войти в тот мир, в котором живет Мэрион? Этого он тоже не знал… Несмотря на все сказанные слова, им предстояло еще пройти немало испытаний. Он это понимал…

А ее отец? Лесли Вентура?.. Его фигура уже проступала впереди на их жизненном горизонте, как огромная, устрашающая тень, грозившая заслонить им солнце. Дорога к счастью, ждавшая их впереди, представлялась совсем не гладкой.

— Мы, наверное, сумасшедшие оба, — пробормотал он счастливым голосом, и Мэрион рассмеялась у него на груди.

— Ну и пусть! Мне нравится это.

ГЛАВА 22

Девственный белый снег в горах и трассы скоростного спуска. Туристы, съехавшиеся в Стоуви, только об этом и говорили. Решившись наконец, Брайони села утром в подъемник, направлявшийся на одну из самых высоких вершин, чтобы посмотреть, на что она способна. Она уже купила себе лучшие лыжи, которые только смогла найти, палки, защитные очки от солнца и, конечно же, горнолыжный костюм чудесного вишневого цвета. И все-таки чувствовала себя нервозно, уверенная, что люди с первого взгляда поймут, что она новичок в горнолыжном спорте и от насмешливых взглядов ей не уйти.

Но, сидя в вагончике канатной дороги, тянущейся вдоль склона горы Мансфилд, она несколько успокоилась. Никто не обращал на нее особого внимания; все возбужденно болтали, предвкушая волнующий спуск. Горы были великолепны. Их могучие заснеженные склоны сверкали под солнцем, точно сахарные, а внизу, далеко внизу, лежал Стоуви, окруженный деревьями, которые все еще краснели осенними листьями.

Когда вслед за другими лыжниками Брайони вышла из вагончика на вершине горы, солнце, отражавшееся от белого снега, буквально ослепило ее. Она быстро надела темные очки и спросила себя, какого черта она собирается здесь делать, если до этого всего несколько раз становилась на лыжи. Глядя, как другие лыжники один за другим ринулись по трассе скоростного спуска вниз, она почувствовала себя еще более неуверенно. При одном взгляде на эту крутизну у нее мурашки побежали по коже.