— Надо. — бросила женщина и еще быстрее зашагала по кругу.

— Девчонок-то отпусти. — не может он просить за других. Это хитрость какая, обман.

— Молчи!

— Те люди обидели тебя или твоего мужа? — продолжал ввинчиваться в виски его голос. Полузверь словно и не был распластан для свежевания, участливо смотрел на нее. Так смотрел лишь муж на заре знакомства.

А отчего бы и не поговорить?

— Они? Они не обидели… — выдавила из себя женщина и села чуть поодаль, прямо на выскобленный пол. — Пришли и взяли, что захотелось. В своем праве были… А опосля я свое право взяла.

Он замер, но смотрел против ожидания без ужаса или отвращения.

— Лучше бы сразу сказала. Придумали бы что-нибудь вместе.

Что он городит? Какое вместе? Нет у нее больше этого «вместе», оно до сих пор с матицы свисает…

— Поговори с Люсей. Это рыженькая. — с каким-то непонятным выражением лица произнес полузверь. — Она тебя поймет и вообще… Ей тоже с тобой поговорить полезно.

Рыжая? Да пронырливая, как лиса, за своего убьет, по лицу видать. Это что же, ее зверя поймала?

Она рассматривала его — явно нездешний. Верно говорили, грек. Волосы темные, лицо широкое, глаза чуть раскосые. Вроде с первого взгляда простой, а присмотришься — ох, и хитер.

— Дальше-то что думаешь? — осведомился чужак.

— Дальше?

Она не думала про дальше. Муж таких указаний не давал. Убив зверей и раскидав их туши по заброшенному поместью, она ежевечернее садилась у стола, зажигала лампу и ждала. Час, другой, спина затекает уже, а он все не идет.

— Их начнут искать. Полиция придет. Тебя и так уже подозревают, а тогда уж и сомнений не останется. Уходить тебе надо. — деловито посоветовал он.

Полиция? Этим-то сюда ход заказан. И тогда еле дождались урядника.

— У тебя же цель была, верно? — уточнил пенник. — а теперь не знаешь, куда дальше идти…

Она закрывает ладонями уши, но его голос продолжает проникать под темя.

— Что дальше? Что дальше Что дальше?

Она тихо подвывает в такт его словам, и вой этот становится се громче, громче, громче… И весь мир повторяет за ней, лишь пленник продолжает задавать свои ужасные вопросы.

К ночи стало совсем холодно и мы втроем плотно прижались друг к другу. Засыпать категорически нельзя, но клонит неимоверно. Мы с Люсей уже и попели хором, и попинали друг друга. Поленька отодвинулась подальше и участия в играх не принимала, зато мы отрывались. Поэтому крики и возню услышали не сразу.

— Эй, там к тебе пришли. Стучат, слышишь? — с горечью в голосе произносит зверь. А мне бы хоть куда теперь, только подальше от него. И я с облегчением встречаю бесцветный взгляд у порога.

— Позволите, сударыня? — он берет ее за плечи, бережно, но твердо и передает с рук на руки серым шинелям.

Дверь из проема вылетела и криво рухнула к ногам спасательной бригады.

— Федор Андреевич! — девушка с полустоном повисла на его шее, держась как пассажир «Титаника» за последнюю шлюпку, а он смотрел в мои глаза и не прятал взгляда.

— Нет, ты погляди, какая драматургия.