Озеро в самом деле было живым, Аля знала, чувствовала это всем своим существом. Оно дышало, потрескивало, словно разговаривало с ней. Не удержавшись, Аля опустилась на колени и приложила ухо к ледяной корке. То бурление, что она услышала под толщей льда, было похлеще, чем в кастрюле с кипящим супом…

Она поднялась на ноги, и в ту же секунду грянул гром! Ухнуло, загремело, загрохотало, словно наступил конец света. От дикого первобытного ужаса Аля на несколько мгновений забыла, как дышать, этот кошмарный грохот отдавался даже в ноги. Сердце едва не выскочило из груди, и только потом Аля наконец сообразила: это всего навсего трескался лёд. Обычное дело после потепления… Но всё равно она ещё долго не могла прийти в себя и успокоиться.

А затем внезапно и стремительно разыгралась метель. Настоящая вьюга! О подобном Аля лишь читала (давным давно, ещё в детстве) в книжках о бесстрашных полярниках, однако никогда и подумать не могла, что однажды сама испытает это в реальной жизни.

Она испугалась, растерялась, заметалась туда сюда по льду, не разбирая дороги… Холодный ветер хлестал её по щекам наотмашь; Аля судорожно размотала шарф, чтобы попытаться повязать его на лицо, но вьюга буквально вырвала его из непослушных слабых рук и уволокла прочь.

“Никогда не говорите вслух, что сегодня хорошая погода…” Господи, ну почему она не прислушалась к этому совету?!

Аля брела вперёд, бесконечно падала на лёд и поднималась, снова падала и опять поднималась, ещё и ещё падала… “Всё тело завтра будет в синяках!” – мимолётно подумала она, но тут же испуганно ойкнула вслух: а что, если никакого завтра для неё в принципе не будет? Представлять собственную смерть было страшно. Аля ощутила колючую холодную корку на ресницах, вдруг стало больно моргать – и она поняла, что плачет. Но слёзы недолго оставались водой: моментально замерзали, стягивая кожу ледяными дорожками…

Неожиданно прямо перед ней возникли очертания островка. Аля поначалу обрадовалась, но как выяснилось – преждевременно, этот маленький кусочек суши был абсолютно необитаем. Собственно, его едва ли можно было даже назвать “островом” – просто выступающие из замёрзшей воды скалы. Аля всё же с трудом добрела туда, приютилась в какой то выемке между камнями, где не так болезненно и жгуче ощущались увесистые оплеухи ветра, и скорчилась, поджав ноги и обхватив себя руками. Теперь главное – не засыпать, переждать метель и идти дальше…

Моменты отчаяния и паники сменялись горячей надеждой, что её обязательно вот вот найдут. Должны найти! В конце концов, Аля ведь не на машине, не на скутере и даже не на коньках, она не могла уйти от лагеря слишком далеко… Или всё таки могла?

Аля сунула руки в карманы пуховика, чтобы хоть немного согреть ладони, и обнаружила забытую шоколадку, купленную ещё в Москве. Этакий маленький утешительный приз… Озябшими деревянными пальцами она отломила от плитки пару долек и положила в рот, остальное оставила про запас. Мало ли, когда теперь придётся в следующий раз поесть нормально… нужно было готовиться ко всему. Внезапно ей остро, до сосущей рези в желудке, захотелось маминых пирожков с луком и яйцом. А ещё с домашним творогом и изюмом! Явственно почувствовав на языке вкус этих самых пирожков, знакомый и любимый с детства, Аля коротко всхлипнула без слёз, но не позволила себе раскисать и дальше. Всё будет хорошо. Должно быть! В голову постоянно лезла дурацкая присказка то ли из какой то книги, то ли из фильма: “В конце концов всё непременно будет хорошо. А если не всё хорошо – значит, это ещё не конец!”

Нет, нет, это не конец. Во всяком случае, не конец для Али. Она не успела толком пожить и не готова уходить вот так, ей всего тридцать лет, а ещё столько всего неизведанного надо сделать! Она так и не прыгнула с парашютом, не завела милого трогательного щенка, не увидела памятник вечной любви – Тадж Махал, не встретила рассвет на тропическом острове, не поплавала с дельфинами, не побывала на карнавале в Венеции, не родила ребёнка…

…и не узнала, каковы на вкус губы Андриса.