– Я могу за себя заплатить, – сказал брат Антоний, извлекая пачку купюр из переднего кармана рясы. Он отделил десятку и положил на стойку.

– Все равно... – начал было Сэнди, но брат Антоний молча осенил его крестным знамением. Незачем спорить с посланником Бога, решил Сэнди. Он взял десятку, пробил чек и положил мелочь на стойку перед братом Антонием. С другого конца стойки черная путана в светлом парике с кудряшками подняла бокал и сказала:

– Твое здоровье, брат Антоний!

– Dominus vobiscum! – произнес брат Антоний, поднимая свой бокал.

Эмма положила жирную руку ему на колено.

– Еще что-нибудь ты слышал? – прошептала она.

– Нет, – сказал он, покачав головой. – А ты?

– Только то, что у него была одна тысяча сто долларов в бумажнике, когда это случилось.

– Одна тысяча сто долларов! – прошептал брат Антоний.

– А также, что стреляли из пистолета тридцать восьмого калибра.

– Кто тебе сказал?

– Я слышала, как говорили об этом полицейские за обедом.

– Тридцать восьмого калибра... – произнес брат Антоний. – Одна тысяча сто долларов...

– Вот о такой «капусте» я говорю, – сказала Эмма. – О «капусте», которую дает кокаин, любимый.

Брат Антоний осторожно огляделся, желая убедиться, что ни бармен, ни негритянка не подслушивают. Бармен наклонился над стойкой и погрузился в интимную беседу с путаной. Его пальцы шарили по ее платью, гладили грудь. Брат Антоний улыбнулся.

– В результате смерти этого поросенка образовалась пустота, – сказала Эмма.

– Естественно, – сказал брат Антоний.

– В ночной пустоте уплывают клиенты. – Эмма посмотрела на него.

– Естественно, – снова сказал брат Антоний.

– Было бы неплохо заполнить эту пустоту. Унаследовать ремесло, так сказать. Выяснить, кого обслуживал тот человек, стать их кондитером и кондитершей.

– Не всем это может прийтись по вкусу, – засомневался брат Антоний.

– Я не согласна. По-моему, сморчка замочили не из-за его ремесла. Нет, любимый, я решительно не согласна с тобой.

– Тогда за что же?

– Да был ли он убит? Ты выслушаешь мою ученую догадку?

– Сделай одолжение, – сказал брат Антоний.

– Он был глупым человечком и оказался скуповат с одним из клиентов. Вот такая догадка, брат. Но, любимый, когда мы с тобой начнем продавать сладкую пудру, мы себя будем вести по-другому. Мы будем сладкими со всеми. Мы будем мистер и миссис Сладость.

– А как мы раздобудем сладкую пудру для продажи? – спросил брат Антоний.

– Давай начинать с начала. -Эмма погладила его по руке. – Вначале,найдем клиентов, а потомнайдем сладости.

– А много ли у него было клиентов, по-твоему? – спросил брат Антоний.

– Сотни, – улыбнулась Эмма. – Возможно, тысячи. Мы разбогатеем, любимый. Мы будем ежедневно благодарить Бога за то, что кто-то убил Пако Лопеса.

– Dominus vobiscum! – сказал брат Антоний и начертил в воздухе крест.

– Я не занимаюсь этим делом, – отвечает Дженеро.

– Проходите сюда, сэр, – сказал Мейер. Мур кивнул, нашел защелку с внутренней стороны перегородки, открыл и прошел в комнату.