— Я ничего не боюсь, пока я с вами, месье.

Больше разговаривать им было некогда. От главного входа отошел стражник, открыл дверцу кареты, и герцог вышел. Не глядя по сторонам, он с большим достоинством поднялся по каменной лестнице и вошел в замок.

Дворецкий, возглавлявший целый отряд лакеев в красно-бело-синих ливреях, поклонился гостю и повел его по длинному коридору, стены которого были увешаны полотнами знаменитых мастеров. Повсюду виднелись роскошные гобелены и ковры, в больших вазах стояли гвоздики и белые лилии, наполняя воздух чудесным благоуханием.

Дворецкий прошел через обширный холл и распахнул массивные двери, отделанные красным деревом.

— Его светлость герцог Мелинкорт, — громко объявил он.

Герцог окинул быстрым взглядом залитый солнцем салон. В лучах света сверкали хрустальные люстры, зеркала в золоченых рамах. Повсюду — парча и бархат.

У открытого окна стояла группа людей. Высокий представительный человек в великолепно сшитом модном костюме отделился от нее. На его полном добродушном лице сияла улыбка, но в ней чувствовалось нечто злобное.

— Мой дорогой Мелинкорт! Какая радость!

— Шартр! — воскликнул герцог.

— Так вы помните меня?

— Конечно! Я не забыл великолепный ужин, который вы устроили для меня и моих друзей в Париже пять лет назад.

— Мой дорогой друг, то была безделица. Но как приятно снова повидать вас. Я просто не мог позволить вам миновать мой замок.

— Приглашение было весьма экстравагантным, — заметил Мелинкорт, пытаясь понять, что на самом деле кроется за преувеличенным дружелюбием герцога де Шартра.

Хозяин весьма церемонно представил двух кавалеров и трех прелестнейших молодых дам. Последовал вежливый обмен любезностями. На серебряных подносах принесли бокалы с вином.

Филипп де Шартр, наследник герцога Орлеанского, действительно был не из тех, кого легко забывают. Даже пять лет назад он был опасен.

В его жилах текла королевская кровь. Он происходил из такого же древнего рода, как Людовик XVI. Богатый, могущественный и честолюбивый, он, не колеблясь, противостоял королю во французском парламенте и, естественно, стал лидером всех недовольных королем.

Однако вся его злоба и ненависть были направлены против одной особы — королевы.

Все противники правительства Франции и династии Бурбонов, все, кто хотел свергнуть существующий режим, объединялись под знаменем де Шартра, но для него самого самой главной была битва с Марией Антуанеттой.

Однажды королева глубоко оскорбила невероятно тщеславного де Шартра, воспрепятствовав назначению его на пост Верховного адмирала Франции. С тех пор Пале-Рояль стал местом, где Шартр привечал всех разочарованных и отчаявшихся.

Там собирались либералы, конституционалисты, вольтерьянцы, масоны, а также люди, стесненные в средствах: разорившиеся аристократы, безработные адвокаты, демагоги от журналистики. Никто из них не призывал к прямому свержению трона, но каждый по-своему был против короля, а главное — против королевы!

Хотя Мелинкорт не обращал внимания на эту деятельность де Шартра, дружба с ним казалась герцогу нежелательной.

Потягивая вино, Мелинкорт ни на секунду не забывал об Эме. Она стояла чуть позади и старалась не привлекать к себе внимания. Де Шартр лишь мельком взглянул на пажа, а его друзья, пожалуй, и вовсе не заметили его присутствия.

Все смеялись и разговаривали. Но вот герцог решительно поставил бокал с недопитым вином на столик.

— Благодарю за прием, — сказал он, — но мне, извините, пора ехать. Я должен прибыть в Париж засветло.

Герцог де Шартр рассмеялся.

— Мой дорогой друг, но это невозможно. Мы собирались повеселиться, возможно, неделю. Ваш отъезд нарушит все мои планы.

— Искренне сожалею, но вынужден отказаться от такого заманчивого приглашения, — начал было герцог, но де Шартр нетерпеливым жестом остановил его.