Достали, достали и еще раз достали! Как же меня достали эти подхалимы, желающие очутиться поближе к власть предержащим. И почему обязательно через меня, а? Официально при дворе мой голос значит даже меньше, чем голос младшего лакея.

    – Леди, я готов сражаться с кем угодно за ваш благосклонный взгляд.

    Даже не рассчитывай, хлыщ надменный. Ты не в моем вкусе. Тоже мне, повзрослевший херувимчик. А ручки-то какие шаловливые!

    – Сударь, если вы немедленно не присмирите свои инстинкты, то либо я вас сделаю евнухом, либо вы присоединитесь к менее удачливым товарищам в больничном крыле. Помните их? К примеру, тот молодой человек, которого называли третьим Клинком в Империи. А еще сын советника, а еще внук Ааргела. В общем, длинный список.

    Руки этот нахал не убрал, но задумался. Все, если еще раз полезет, точно все ему отобью. Даже несмотря на данное Целестину обещание вести себя прилично. Ну нет у меня больше терпения! После прикосновения этих маньяков я чувствую себя грязной и отмокаю в ванной по часу. Дошло до того, что моюсь по четыре раза в день, потому что некоторые умеет испачкать даже взглядом.

    – И кто же вас так оберегает, моя леди? - не унимался ухажер. Не верит, что ли?

    – Не ваше дело, сударь - это раз. Я не ваша - это два. И три: отойдите от меня. Я, в конце концов, замужняя женщина! Как бы вам потактичней объяснить, что вы меня достали?

    Так, я щас сорвусь. Кто-нибудь, спасите этого идиота от бешеной меня! К счастью, к нам подошел Целестин.

    – Уважаемый, не могли бы оставить нас с леди наедине? Нам хочется с ней кое-что обсудить.

    Надоедливый хлыщ неохотно выпустил меня, поклонился Целестину и удалился неторопливым шагом.

    – Целестин, ты даже не представляешь, как ты вовремя. Еще чуть-чуть - и я бы с ним что-нибудь сотворила. Бывают же такие лицемерные бабники. Альфонс проклятый, чтоб тебе икалось.

    Цели рассмеялся и с видом ужасно довольного сорванца уселся на перила балкона. Я устроилась рядом, пытаясь не думать о том, что если меня толкнуть, то падение с высоты десяти этажей оборвет мою недолгую жизнь.

    – Сотворила бы, говоришь? Да еще секунда - и мой неразумный братец скинул бы вас обоих отсюда. Я ему помешал. А так он сейчас погуляет часик, поуспокоится, вызовет наглеца на дуэль, и еще одним нервным молчаливым пациентом у старого лекаря станет больше. Вы с Деем все еще в ссоре?

    Я кивнула. Да уж, нелепейшая ситуация. Сказать, что мы поссорились, значит преуменьшить. Причем сильно. Когда мы ругались, все прятались по закоулкам и опасались к нам приближаться. Впервые я так сильно разозлилась, что начала кидаться вещами. Вообще у меня тот день не задался. Как любая женщина в определенную неделю месяца я становлюсь неуправляемым стихийным действием. Как раз наступило это время. У меня жутко болел живот, да еще и первый альфонс тогда объявился в моих апартаментах, доведя до белого каления. А потом и Дей еще подлил масла в огонь. Вот на нем-то я и отыгралась. Да, я сорвалась. Да, мне стыдно. Но зачем было так сильно на меня обижаться-то? Ну ладно бы день не общались, а то уже третий, как он меня избегает. И при этом методично отправляет к лекарям всех, кто меня домогается. Лицемер!

    – Да, он все еще на меня обижается. А я не знаю, как извиниться. И не могу никак его выловить - он прячется от меня по самым темным уголкам.

    Целестин снова рассмеялся. Вот ведь несправедливость: с ним я прекрасно лажу и легко нахожу общий язык, а вот с Деем все не так безоблачно.

    – Лина, может тебе стоит его разыскать и просто обнять, а слова сами найдутся? Будь с ним нежнее и терпимее.