Не верит. Она мне не верит. И она права.

    – Ничего с нами не будет. Нет никаких нас. Я требую развода.

    Развод? Нет. Ни за что. Пусть уезжает, если хочет, пусть делает что хочет, но остается моей женой. Все-таки останется надежда, что когда-нибудь Лина вернется.

    – Нет. Я не дам тебе развода. Я не могу тебя отпустить. Я без тебя умру. Я дам тебе время. Много времени. Съездишь к родителям или в графство. Я не буду мешать.

    – Мне не нужно время. Я тебя никогда не прощу. Я тебя видеть больше не могу. Я даже Дрэна меньше ненавидела, чем тебя. Я тебя к себе никогда не подпущу. Ищи себе другую игрушку.

    Ненавидит... Не подпустит... Игрушка? Нет, Лина, ты не игрушка. Ты моя жизнь. Ты подчинила меня себе, заставила измениться, но я демон. Ты не знала об этом. Мы жестокие, кровожадные собственники. Я утратил над собой контроль, приревновав тебя. Возможно, алкоголь затуманил мой разум, и я обезумел, но зато я понял: как бы я ни любил тебя, как бы ни твердил, что не причиню вреда, я опасен. Но я хочу это изменить. И пусть надо мной будут смеяться, презирать, но... это станет гарантией, что я не причиню тебе вреда. Достав кинжал, я отрезал себе косу и протянул ее девчонке, стараясь не смотреть в глаза.

    – Возьми ее, Лина.

    Она даже не шелохнулась.

    – Возьмите, леди, - сказал Аарон.

    Когда моя жена все-таки взяла волосы, я опустился перед ней на колени, как того требовал обычай. Аарон убрал клинок и даже немного отошел, доверяя мне.

    – Приказывай, моя госпожа. Моя жизнь отныне в твоих руках.

    Я не вслушивался в слова Аарона, пытавшегося объяснить Лине произошедшее. Я просто жадно смотрел в ее лицо, пытаясь распознать реакцию. Впрочем, особым экспертом быть не надо: удивление, выраженное одним словом:

    – Охренеть...

    Аарон, коротко поклонившись, вышел из комнаты, оставив нас наедине. Я так и остался стоять на коленях, с опущенной головой, ожидая дальнейшей реакции.

    – Зачем... - Какой у нее тусклый голос. - Зачем ты так поступил со мной? Ответь!

    – Я не знаю. Я не могу ответить на этот вопрос. Я могу лишь надеяться, что когда-нибудь ты меня простишь, моя госпожа. Простишь и дашь мне еще один шанс. Это теперь моя единственная надежда

    Она обняла колени и заплакала, из-за чего я окончательно себя возненавидел.

    – Не плачь, моя госпожа, прошу. Мне хочется тебя обнять, но я не смею...

    Я протянул к Лине руку, ожидая, что она отшатнется, но девчонка лишь замерла, не переставая плакать.

    – Ты позволишь до тебя дотронуться?

    Я ждал ответа, не убирая рук и . Ждал, даже не надеясь на согласие... А она смотрела на меня, как на монстра. И я видел борьбу ее страха и любви ко мне. Я не посмел молить богов, но...

    – Не зови меня госпожой. Обними меня, очень холодно...

    Не поверив сначала своим ушам, я все же осторожно дотронулся до ее стопы. Лина напряглась, но не отстранилась, а я воспользовался этим, осторожно посадил ее себе на колени и бережно обнял.

    – Лина, ты меня простишь?

    Она не уткнулась мне в грудь, не обняла, но и не прогнала.

    – Наверно, когда-нибудь. Только не делай так больше.

    – Никогда, клянусь.

    Глава 31. Самое приятное в ссоре - примирение

    Искусство все простить и жажда жить -

    недосягаемое совершенство.