— Лгунишка! — Его глаза насмешливо блеснули. — Дай-ка я подумаю. Ага. Случайно не о том, что произошло, когда ты вышла из душа и как умоляла…

— Тише! — испуганно прошептала она, вцепившись в его руку.

— Не понимаю, чего ты так испугалась, — хмыкнул Гевин, но голос понизил. — Всем давно известно, что еще до того, как ты ко мне переехала, мы делили одну постель, так что не вижу…

За их спиной раздалось осторожное покашливание.

Темпест обернулась и увидела отца. Как всегда, его смокинг был безупречен, а сам он являл собой образец сдержанности и хорошего вкуса. Но сейчас она не чувствовала себя отвергнутой и одинокой и ей не нужно было притворяться веселой. Ее переполняла любовь к мужчине, у которого нашлось для нее время и место в его жизни. Еще немного — и она наберется смелости и признается ему, что любит его, а дальше — будь что будет. И больше никогда не станет она доказывать отцу, что достойна его любви, потому что она ей уже не нужна. Ей нужна только любовь Гевина.

— Добрый вечер, Темпест.

— Здравствуй, папа, — прижавшись к Гевину бедром, поздоровалась она. Присмотревшись к нему, она увидела, что морщинок вокруг глаз у него прибавилось, а лицо осунулось. Мельком взглянув на Гевина, он напрягся.

Темпест переводила взгляд с одного мужчины на другого, чувствуя, как напряженность между ними передается ей.

— Папа, ты ведь знаком с Гевином Ринардом?

Огаст кивнул и протянул руку.

— Добрый вечер, Огаст. — Гевин ответил на его рукопожатие.

Между ними воцарилось неловкое молчание. Темпест не знала, что сказать, и очень обрадовалась, заметив Кали: подруга спешила ей на выручку, стараясь вырваться из тесного круга гостей.

— Прекрасный вечер, не правда ли? — сказала Темпест, лишь бы не молчать.

— Замечательный, — совершенно серьезно подтвердил Гевин. — Правда, меня это не удивляет. Было бы странно, если бы было наоборот.

— Чудесный вечер, — согласился Огаст и, помолчав, спросил: — Вы меня извините, Гевин, если я на несколько минут заберу свою дочь? Мне нужно кое о чем с ней переговорить. Наедине.

Если Огаст хочет поговорить с Темпест наедине, желчно подумал Гевин, он бы мог выбрать для этого другое место. Например, пригласить ее к себе в дом или договориться о встрече в любом другом месте. Все же он кивнул и отошел.

Не чувствуя поддержки Гевина, Темпест вдруг растерялась. Как всегда в присутствии отца, странная робость сковала не только ее движения, но и ум. Она безропотно последовала за ним.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — безжизненно спросила она.

— А о чем я могу с тобой говорить кроме того, как ты стала любимой пищей для сплетен почти всей страны? «Великосветская любовница», — процитировал он, и в его голосе прорвалось откровенное недовольство.

Ее сердце сделало неожиданный скачок. Что заставило сдержанного отца так открыто выражать свои чувства?

— Я больше, чем просто любовница, — со смелостью, удивившей ее саму, заявила она. — Гевин — мужчина, которого я ждала всю жизнь.

— Ну вот, ты его дождалась, и что теперь? Каким своим следующим шагом продолжишь подогревать всеобщее любопытство?

— Я выйду за него замуж.

— Что-то мне в это слабо верится.

Ее кольнуло неприятное предчувствие.

— Почему?

— Ему нужна компания. Ты — всего лишь способ достигнуть цели.

— Если бы это было так, «Клозит Темпест» уже давно бы принадлежала ему!

— Не все так просто… — Отец покачал головой.