— Оставаться незачем, — сказал Харли. — Даниэля не дадут в обиду.

Когда они отошли, он заглянул в стихи и прочел вслух:

— Вот видишь, Сент-Джон. Такие слова никого не оставят равнодушным. Почему толпа осыпает Дефо розами? Почему пьет за его здоровье? Из-за слов, Сент-Джон. Слова… слова… слова! Мы начинаем войну, и главным нашим оружием будет слово.

Сара не появлялась при дворе, ссылаясь на горе, но когда в Сент-Олбанс пришла весть, что палата лордов отклонила Билль о единоверии и что тори, потерпев поражение возвели в звание пэра четверых своих сторонников, пришла в ярость.

Маль был убежденным тори, но, как ни любила она его, как ни восхищалась им, поступаться ради него своими взглядами, становящимися все более и более либеральными, не собиралась. Малю нужно понять, что тори противятся продолжению войны, твердым сторонником которой он является. Находясь во Фландрии, ему трудно уяснить, что происходит дома, поэтому принять на себя командование внутренним фронтом — ее долг.

Четверо новых пэров-тори, чтобы принять Билль в палате лордов! Допустить этого Сара не могла. Она потребует, чтобы появился хотя бы еще один новый пэр-виг.

Это было наилучшим лекарством от горя. Сара немедленно отправилась из Сент-Олбанса в Сент-Джеймский дворец.

Ворвавшись в покои королевы, она увидела сидящую за клавесином Эбигейл Хилл и сладко дремлющую в кресле Анну.

Когда Сара вошла, Эбигейл перестала играть, а на лице Анны появилось восторженное выражение.

— Моя дражайшая, дражайшая миссис Фримен!

— Да, миссис Морли, это я!

— Рада вас видеть! Очень рада!

Они любовно обнялись. Анна чуть не плакала.

— Поверьте, все это долгое, мучительное время я думала о вас. И приехала бы в Сент-Олбанс, если бы вы мне позволили.

— Я боялась, что сойду с ума от горя. Окружающие страшились за мой разум. Мистер Фримен готов был отказаться от всего… от всего, лишь бы находиться рядом со мной.

— Дорогой, дорогой мистер Фримен! Какая отрада. Я понимаю, как тяжела ваша утрата. Конечно, вы находите утешение в обществе мужа. До чего схожи наши жизни, дорогая миссис Фримен.

Привыкшая вести себя вольно Сара что-то недовольно буркнула. Ее вывело из себя сравнение Маля, красавца и блестящего гения, с ленивым, безмозглым датским принцем.

— Ну вот, я здесь, — сказала она, — и хочу знать, как поживала миссис Морли в мое отсутствие.

— Постоянно мечтала о нашей встрече.

— Услышав тревожные новости, я не смогла больше находиться вдали от двора.

— Тревожные новости, миссис Фримен?

— Четверо тори возведены в звание пэров ради принятия Билля!

— Миссис Фримен, я уверена, мои министры знают, как лучше.

— А я, миссис Морли, отнюдь не уверена.

Анна негромко ахнула от изумления. Пока Сары не было, ей никто не возражал так резко, и теперь ее это потрясло.

Сара глянула на сидевшую у клавесина Эбигейл.

— Можешь уйти.

Девушка обратила взгляд на королеву, и Анна поняла ее безмолвный вопрос: «Я должна повиноваться вам или герцогине?»

Королева кивком отпустила горничную, и Эбигейл вышла. Она-то думала, что прочно заняла место в сердце королевы, но появление Сары открыло ей, до чего это место ненадежно. Сара может сегодня же сказать: «Увольте Хилл». И Анна кротко повинуется. Может, и окажет легкое сопротивление, только оно тут же будет сломлено.

А эта история с Биллем о единоверии? Чем она завершится? Насколько Эбигейл понимала, самая острая полемика в стране велась из-за религии. Осложнения с Биллем это подтверждали. Тест-Акт  требовал, чтобы все государственные служащие при вступлении в должность давали присягу в соответствии с обрядами англиканской церкви; после этого они могли молиться по любому обряду.