— Это ты рассказывай, Марк! Я что! Работал на приисках и рудниках. Собрал кое-какие средства. Пора начинать свое небольшое дельце! Что-то вроде твоих конюшен. Нанять управляющего…

И валяться целыми днями на диване, — с иронией закончил фразу Марк. — Плохо же ты понимаешь, каково это — быть хозяином. Даже в маленьком предприятии нельзя полностью довериться чужому человеку. Если ты настоящий хозяин, во всем должен уметь разобраться сам. — Он серьезно посмотрел на Кристиана. — Я обещал отцу, что научусь правильно вести дело.

— Чувствуется, что ты по-настоящему поверил в собственные силы! — С лица Кристиана сползала насмешливая улыбка. Он выглядел озабоченным и в какой-то мере растерянным. Может, и ему пришло время остепениться, не носиться по штатам, а осесть в Туин-Фолсе, жениться, заиметь кучу детишек? Но это не совпадало с его представлениями о жизни, где тяжелый труд, борьба за существование перемежались с погонями, драками и перестрелками. А наградой был короткий миг, когда все блага жизни казались возможными и доступными. Теперь же перед ним раскрылись совсем другие перспективы, которые ему не подходили никаким образом. Крис даже расхохотался. Марк с удивлением взглянул на него.

— По крайней мере, для меня время мальчишеских проказ миновало! — Он медленно потягивал спиртное, бросая испытывающие взгляды на друга. — А если ты появился здесь, чтобы снова нарушить тишину и покой Туин-Фолса, то я — пас. Я выхожу из игры и отказываюсь во всем поддерживать тебя, как это делал когда-то.

— Что с тобой случилось после моего отъезда? Тебя как будто подменили! — Кристиан сочувственно и с состраданием смотрел на Марка. — Нам надо было бежать вместе. Я ведь предлагал.

Знаешь, тебе это покажется странным, но я вспомнил об отце и матери, о том, что у меня ближе их на свете никого нет! Я с ужасом понял, что чуть не лишил их дома, конюшни — всего нажитого тяжелым трудом. — То, что Марк не сказал: «Мы с тобой!» — отозвалось в сердце Кристиана болью. Обида, детская обида захлестнула его.

— Но мы же хотели просто запустить воздушный шар! Кто мог подумать, что загорится сенной склад! — Крис почувствовал неловкость. Игривое настроение и желание развеселить друга исчезли. Его как будто заставляли оправдываться, а этого делать он не любил. Знакомые и друзья должны были принимать его таким, каков он есть. Отставив стакан в сторону, он встал, надвинул шляпу. Это дало возможность не смотреть в глаза Марка. А тот, не замечая, как внезапно помрачнел Крис, продолжал:

— Твои обиды нелепы, Кристиан, или мистер Бентон, — как тебе угодно! Проще простого бежать от расплаты за недостойные поступки. Но так делают только незрелые юнцы!

— Если бы тогда я не сделал ноги — сел бы в тюрьму! — Крис уже не мог спокойно смотреть на Марка. Его тошнило от его нравоучений, от самодовольного и благополучного вида. В душе зашевелилось недоброе чувство. Это называется: вспомнили прошлое!

— Никто бы тебя не посадил! Зря ты волнуешься, Крис! — Впервые в голосе Марка появились эмоции. Он с иронией посмотрел на старого дружка. — Родители отказались тогда открывать дело по уголовному преследованию и тебя, и, конечно, меня! Они решили, да и правильно, что во всем виноват только я! Мне пришлось отработать долг за сгоревший сенной склад и крышу дома до последнего цента!

Отец заставил тебя?! — теперь Крис испытывал чувство вины по-настоящему. От нервного напряжения руки стали влажными, волосы под шляпой взмокли.

— Нет, я сам принял такое решение! И отработал простым конюхом два года.