Теперь она знала, что война – это не просто затемнения, дефицит и налеты; война – это смерть и разрушение, это массовая гибель людей, это боль, горе и бесконечные потери. Она всегда жила благополучной, безоблачной жизнью. Теперь жить стало труднее – без слуг, автомобилей, изысканных платьев – всего того, что само собой разумелось раньше. Но что значили эти лишения по сравнению с тем, что выпало на долю Эда Хардина и многих, многих других!

Джайлз скупо писал о себе, но он был военным летчиком, истребителем, которому приходилось сражаться один на один с противником. Он летал на самолете более быстром и маневренном, чем неуклюжая «летающая крепость», которая представляла собой беззащитную мишень для более быстрых и маневренных машин, атаковавших ее со всех сторон. И те, кто сидел внутри, ничего не могли поделать. Такую громадину не так-то просто спрятать в небе и увести от погони. Теперь, слыша гул моторов, она восхищалась мужеством летчиков и переполнилась страхом за их жизнь. И особенно за жизнь одного из них. Эда Хардина. Этот страх не давал ей спать по ночам и тревожил в дневное время.

В следующее воскресенье, выходя с дежурства, она увидела, что Эд ждет ее в джипе у ворот госпиталя.

– Решил убить двух зайцев – навестить раненых и предоставить транспорт сестричкам, закончившим дежурство. Прыгай сюда, домчу вмиг.

– Можно велосипед засунуть в багажник?

– Нет необходимости. Оставь его здесь, а я тебя сюда потом привезу. Так что у меня будет возможность дважды тебя увидеть. Видишь, какой я умный? – Он нажал на стартер, и машина тронулась. – Вообще-то я явился, чтобы извиниться. За синяк на руке. Как он, кстати?

– Все в порядке, – поспешно ответила она, инстинктивно пряча запястье.

– Дай взглянуть.

– Честно, все нормально.

Он проигнорировал ее протесты и решительно взял руку в свою, держась за руль левой.

– Да, похоже, правда все прошло.

Он не спешил отпускать ее руку.

– Ты крепче, чем кажешься на вид.

И, прежде чем она отдернула руку, бережно поднес ее к губам и поцеловал. От прикосновения его губ у нее перехватило дыхание, уши загорелись. Она не смогла сдержать дрожь, которая пробежала по ее телу. Она вырвала руку и спрятала за спину.

– К тому же ты умеешь слушать, – сказал он, стараясь вести машину как можно осторожнее. – А это большая редкость.

Она молчала. Потом услышала свой голос:

– Я только хотела помочь, чем могу.

Он метнул на нее быстрый взгляд.

– Тебе это удалось. Постарайся быть рядом, когда я в следующий раз вернусь с пикника вроде этого.

– Если смогу, – ответила она.

– Жаль, что это от тебя не зависит.

– Тебе надо бы согласовать график полетов с моими дежурствами.

– Я об этом уже подумал, – сказал он, и она рассмеялась.

Он немного оправился. Опять принялся ухаживать.

В этот день они с сэром Джорджем пригласили на ленч гостей. Время тянулось невыносимо медленно, она никак не могла дождаться момента, когда сможет выйти в парк. В половине седьмого Эд зашел за ней, они выпили вместе, и он повез ее в госпиталь. Остановив машину у ворот, он спросил:

– В следующее воскресенье тебе дадут выходной?

– Если все будет хорошо.

– Тогда давай сделаем еще лучше и проведем день вместе.

– Я думала, американцы предпочитают проводить выходные в Лондоне.