Выражение его лица говорило о том, что он пользовался привилегированным правом заходить в этот дом и уходить из него, когда ему захочется.
Гейл взглянула на него. В этот день они собирались пойти играть в теннис, если не испортится погода. Но ракетки в руках у него не оказалось. На нем была серая униформа, и в ней он выглядел гораздо лучше, чем в своем рабочем костюме. Так Билл казался моложе и привлекательнее. Он всегда был очень уверен в себе, и даже Перчинка называла его «босс». Но сейчас все это не раздражало Гейл. Она вдруг осознала, что этот молодой человек сейчас уезжает на войну и, возможно, никогда больше не вернется…
Она уже не могла воспринимать реальность по-прежнему. В последний час после выступления премьер-министра все вдруг изменилось. Весь их мир, их маленький уютный и веселый мирок, в котором они так счастливо жили на Кингстон-Хиллз, вдруг неожиданно пошатнулся.
Гейл почувствовала себя испуганной маленькой девочкой.
Неожиданно для себя самой она вдруг оказалась в объятиях Билла.
Высокомерное выражение мгновенно исчезло с его лица. Сейчас впервые девушка позволила ему прикоснуться к себе, поцеловать себя в щеку, в губы и погладить по волосам.
— Англия должна была объявить войну Германии, чтобы Гейл позволила обнять себя, — сказал он, — я просто схожу с ума от тебя. Ты выйдешь за меня замуж? Прямо сейчас? Я не хочу ждать. А затем я немедленно отправляюсь в армию. И надеюсь, мы будем вместе, пока мой полк не покинет Англию.
Она не произнесла ни слова в ответ, лишь крепче обняла молодого человека и посмотрела на него глазами полными слез. Гейл не могла объяснить словами то, что сейчас чувствовала. Она внезапно поняла, что по-настоящему любит Билла. Он всегда нравился ей. Его светлые волосы, красиво очерченный рот под светлыми, мягкими усами, голубые глаза, в которых иногда мелькал гнев, а чаще нежность, особенно когда они оставались вдвоем. Именно в этот момент Гейл стало казаться, что она любит Билла. Она подумала, что эта любовь окончательно отгонит от нее то воспоминание, в которое уже давно превратился шотландец Ян.
Ян — это призрак. Она никогда не увидит его опять. Ей даже не было известно, где он сейчас. К тому же он никогда и не любил ее. А Билл любит. И ей так хотелось ощущать себя любимой. И еще почувствовать рядом живую душу, преданного мужчину, который защитит ее от всех невзгод.
Они так и продолжали стоять в объятиях друг друга, не произнося ни слова. Наконец Билл проговорил:
— Ты выйдешь за меня? Надеюсь, тобой руководила не идея Чемберлена, объявившего каждого солдата, идущего на поле битвы, героем.
Она засмеялась и покачала головой:
— Нет. Я еще в состоянии самостоятельно принять такое решение. Я уже давно думала об этом, а теперь могу сказать: я люблю тебя, Билл.
— Как приятно это слышать, — пробормотал он, а затем осторожно взял пальцами ее за ухо и слегка дернул. — И вовремя сказано, женщина…
Раньше Гейл всегда раздражал этот его жест и покровительственный тон. А она просто ненавидела, когда ее опекали. Но сейчас девушка весело рассмеялась. Ее переполнял энтузиазм по поводу предстоящей женитьбы. И в тот момент, когда Гейл сказала Биллу, что любит его, она решила больше никогда не вспоминать о Яне и о себе, безутешно рыдающей на палубе парохода.
Девушка со счастливой улыбкой прижалась к Биллу, слушая его планы, как можно немедленно зарегистрировать их брак. Молодой человек уверил Гейл, что его мать будет очень счастлива, узнав об их намерении, а ее родители, скорее всего, тоже обрадуются. При таких обстоятельствах нет ничего удивительного в желании поскорее узаконить их отношения. Что касается денег, то это не вопрос. Отец Билла позаботился о будущем своего сына. Все упиралось лишь во время, которое сейчас было на вес золота. Им следовало поторопиться и сделать это до его отправки во Францию. |