Ты хороший человек, добрый — лучше тебя, пожалуй, я никого и не знаю… Так отчего же не составить тебе счастье?
— А ты… будешь ли ты счастлива, если станешь моей навеки?
— Буду! — ответила Дуся, не раздумывая.
Он взял ее руку и поднес к губам. У Дуси была тонкая, узкая ладошка с необычайно длинными, изящными пальцами, с какими впору на скрипке музицировать, и подумал — «моя»…
— Отчего же руку… — с укором произнесла она, — мы же теперь…
О подобном счастье Андрей и не мечтал — Дуся сама обернула к нему свое лицо, на щеках едва обозначились ямочки, губы ярко рдели на солнце, и было видно, как под тонкой кожей пульсирует кровь.
Он осторожно прижал ее к себе и поцеловал, не веря своему счастью. Он никогда не испытывал ничего подобного. Поцелуй длился лишь несколько мгновений, но он запомнил его на всю жизнь, возведя ему храм в своей душе».
— Серебряный век русской литературы длился чуть более двух десятков лет. С точки зрения вечности — это даже меньше, чем мгновение. Людей, наделенных божьим даром, было в то время множество. Анна Ахматова, Иннокентий Анненский, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Велемир Хлебников, Владимир Маяковский, Валерий Брюсов… Вот, послушайте:
Мои студенты сидели тихо и слушали стихи, которые я им читала. Вообще, все они были очень умными мальчишками и девчонками. Но они не знали и половины того, что на самом деле скрывало то время.
Звонок, как всегда, прозвенел некстати — на лицах многих отразилось некоторое разочарование — они готовы были еще слушать.
Ко мне подскочила девчонка с первой парты:
— Елизавета Аркадьевна, вы будете темы курсовых раздавать? Если да, то у меня к вам вопрос…
— Господи, милочка, семестр только начался… Не слишком ли рано?
— Нет, не рано. Дайте библиографический материал по следующим темам…
Она задавала мне вопросы довольно долго, пока в аудиторию не вошла Аглая.
— Лиза, ты освободилась?
— Теперь да, — сказала я, когда дотошная студентка упорхнула.
— Что с твоей научной работой? Викентий говорил, что дал тебе какой-то адрес…
— Да, я туда ездила дней десять назад. Рукописи, письма… Очень интересный материал. — Я замялась — рассказать ей или нет? Все-таки мы с ней не настолько были близкие подруги. А язык мой сам решил за меня: — И там со мной приключилась интересная история. Мне кажется, я влюбилась. Одной звезды я повторяю имя…
— Та-ак… — выдохнула Аглая. Потом села на стол прямо передо мной и заерзала, устраиваясь поудобнее. — Кто он?
— Да неважно… Ничего не важно. Мы, наверное, больше никогда не встретимся. — Я постаралась улыбнуться, но у меня не очень получилось. — Было бы глупо, если бы из-за одной ночи, проведенной вместе, я строила какие-то невероятные прогнозы…
Ну вот, сама не заметила, как проговорилась! Глаза Аглаи за толстыми стеклами очков стали совсем огромными.
— Ты провела с ним ночь? Приехала — и сразу же отдалась?
— Такое впечатление, будто ты преподаешь не грамматику, а сексопатологию…
Делать нечего — пришлось ей все рассказать.
— Так ты думаешь, это любовь? — После моего рассказа задумалась она, посасывая дужку очков. — Нет, дорогая, все гораздо прозаичнее. И объясняется просто — ты уже целый год одна и потому от безысходности бросилась на первого встречного, а он оказался человеком с сомнительной репутацией… Ты сказала, он в кафе поет?
— В клубе или ресторане…
— Какая разница, хрен редьки не слаще — в злачном месте, короче… И не имеет никакого значения, что он правнук какого-то там писателя, одно другому не мешает! Я тебе признаюсь — еще до знакомства с Леонидом Ивановичем в моей жизни был такой случай…
— Ты будешь рассказывать мне историю пятнадцатилетней давности?
— Да, а что? Я все очень хорошо помню, как будто это было вчера…
— Аглаша, чужой опыт бесполезен, каждый раз история повторяется по-новому!
— Как его зовут? — спросила Аглая. |