Мало того, что весь корпус моей страдалицы был побит и исцарапан настолько, что его оставалось только поменять, но еще и колеса как-то странно деформировались: создавалось впечатление, что они стали квадратными. Я утрирую, разумеется, но переваливалась моя «Лада» с боку на бок так, словно изображала из себя утку. И получалось это у нее неплохо.

Ехала я медленно, и у меня была возможность привести в порядок мысли и обдумать свои дальнейшие действия.

Дом Жанны был освещен только на первом этаже. Я, немного не рассчитав скорость, остановившись, слегка ткнулась бампером в столб калитки. Сначала я вздрогнула, а потом даже немного повеселела. Когда еще представится такая возможность: удариться и наплевать на это?

Калитка, как и раньше, была не заперта, и я, дойдя до дома, позвонила в знакомый мне уже звонок.

Как и в прошлый раз, открыли мне не сразу. На пороге стоял Борис Иванович со стаканом чая в руке.

— Опять вы! — воскликнул он, впрочем, без особой радости и в голосе, и в лице. Обшарив глазами пространство за моей спиной, он посмотрел на меня с удивлением.

— А ваш спутник в машине остался? — спросил он, не двигаясь с места.

— В машине никого нет, — сказала я. — Вы разрешите мне пройти?

Диванов помедлил, осмотрел меня снизу доверху и посторонился.

Я прошла в дом, и Диванов запер за мною дверь.

— С вами что-то случилось, голубушка? — продолжал спрашивать он, но я ему не ответила.

Я сняла свой перепачканный, а может быть, и порванный плащ — не было времени разглядывать — и повесила его на вешалку.

Сумочку я взяла в руку. Повернувшись к Диванову, я подождала, когда он догадается пригласить меня в холл.

В холле я увидела Жанну, сидящую на диване с сигаретой в руке.

— С вами что-то случилось? — вскочила она и пошла ко мне навстречу.

— Случилось, — кивнула я и, пройдя, села напротив нее, — мне нужно с вами поговорить.

Я открыла сумочку и, пошарив в ней рукой, достала сотовый, набрала номер, послушала и положила телефон рядом с собою на диван.

— Как всегда, занято, — пробормотала я. Диванов и Жанна молчали. Диванов прошел следом за мною и сел недалеко от Жанны.

— Здорово вы меня подставили, — сказала я, — можно сказать, артистически. Репетировали или случайно так получилось?

Жанна с Борисом Ивановичем переглянулись.

— Я вас не понимаю, Ольга, — сухо сказала Жанна, — вы хотите что-то сообщить, или опять будете говорить только одной вам понятные вещи?

— Говорить буду, — согласилась я, — и мы друг друга доймем. Мне так кажется.

Сделав еще одну паузу, я сказала:

— Как видите, Антону не удалось выбить меня из игры, хотя он старался…

— Вы это о чем? — резко спросил Борис Иванович. — Какая еще игра? Пока только играли вы: приехали, наговорили семь бочек арестантов, уехали, теперь вернулись… Я отказываюсь вас понимать.

— Вы знаете, я вас не понимаю тоже, — сокрушенно покачала я головой, — наверное, у вас это возрастное.

— Что? — чуть не подпрыгнул Борис Иванович. — Что у меня возрастное? Вы меня хотите оскорбить? Да я вас выгоню сейчас же отсюда. Нахалка!

Он не удержался, встал и заходил по холлу.

— Я здоров! — заявил он. — По всем тестам у меня организм работает так, что дай бог каждому!

— Может быть, а вот память вас подводит, — сказала я. — Со Спиридоновым Николаем Игнатьевичем вы напутали.