— Вы считаете это достаточным предлогом?

— Да, если хотите.

Джанет закипела от злости.

— Вам не о чем беспокоиться, — сказал он. — В вас нет ничего такого, чего бы я не видел сотни раз.

Если он пытался успокоить ее таким образом, то его попытка провалилась. Ее глаза гневно расширились.

— Сотни раз?

Он пожал плечами, и его безразличие почему-то разозлило ее еще больше. Джанет не волновало, со сколькими женщинами он имел дело, и то, что она ничем не отличалась от них. Ее раздражало, с какой небрежностью он заявлял об этом.

— Как приятно слышать, что у вас было столько возможностей для сравнения.

— Вы не ответили на мой вопрос. Откуда у вас эти шрамы? Я знаю, что они не от кнута, как вы рассказывали сегодня солдатам.

— Вы и шрамы могли сравнить сотни раз?

Ламонт улыбнулся: очевидно, ее раздражение забавляло его.

— Даже больше.

— Вы воевали несколько лет?

— Да. А теперь расскажите мне о своих шрамах.

Джанет сжала губы. Он был таким же настойчивым, как Дункан. С ним ей тоже никогда не удавалось сменить тему. Он был чрезвычайно упрямым, когда расспрашивал ее о каких-то личных делах или трудностях. Юэн Ламонт напоминал ей брата и в других чертах. Однако чувства, которые он пробудил в ней, были явно не сестринскими.

Видимо, он не успокоится, пока не получит ответа, и Джанет решила рассказать ему правду. Ну, хотя бы отчасти.

— Я была на мосту, когда в него ударила молния. Я не помню точно, что произошло, но все было в огне. Я получила удар по спине щепками досок. Сестры удалили их, но некоторые вонзились глубоко.

Он смотрел на нее так, словно знал, что она чего-то недоговаривает. Но ничего больше рассказывать ему Джанет не собиралась. Как она оказалась на мосту — не его дело.

— Так вот почему вы не хотели переправляться через реку. Когда это случилось?

Теперь пришла ее очередь небрежно пожать плечами.

— Некоторое время назад. — Надеясь закрыть эту тему, Джанет добавила: — Я не люблю вспоминать об этом.

— У вас нет причины стыдиться этих шрамов. Они являются признаком вашей силы. Вы смогли выжить.

Джанет разозлилась.

— Я знаю. Эти шрамы не причиняют мне боли, но служат напоминанием.

На этот раз он понял намек и решил сменить тему, хотя, к сожалению, другая тема была не лучше прежней.

— У вас необычный акцент. Откуда вы родом?

Джанет надеялась, что он не заметил, как ее плечи слегка напряглись, — впрочем, она уже догадалась, что от его взгляда никто не ускользает.

— Мой отец был торговцем, — сказала она, повторяя ту же историю, которую рассказывала хозяйке постоялого двора. — Он много путешествовал.

— Поэтому вы говорите на многих языках?

— Да. — Однако языки давались ей нелегко. Они всегда вселяли в нее ужас. Решив, что разговор о ней затянулся, Джанет спросила: — А что вы скажете о себе? Мне нечасто встречались шотландцы, так свободно разговаривающие по-французски и не являющихся дворянами… — Она умолкла и покраснела.

— И вы решили, что я не отношусь к их числу?

— Я не хотела вас обидеть.

— Вы меня не обидели. Я воспитывался с местным дворянином и прошел некоторое обучение. Языки давались мне нелегко. — Джанет вскинула брови, и он рассмеялся. — В отличие от вас.

Она покачала головой.

— Хуже всего латынь.

Эти слова вырвались у нее, прежде чем она смогла сдержаться.