— Хорошо, хорошо, только успокойтесь. Вам сейчас нельзя волноваться. Откиньтесь назад и постарайтесь согреться, — мягко произнес Коннел.

Машина сбавила скорость, и Зои с облегчением закрыла глаза. Плед был очень теплым и мягким, воздух в салоне медленно согревался. Тем не менее, когда полчаса спустя они въехали в ближайший городок, она все еще дрожала.

Зои слышала шум машин вокруг, ощущала суету городка, но почему-то это ее не касалось. Она не попыталась открыть глаз, даже когда они свернули с шоссе и остановились.

Коннел вышел сам и помог выйти ей, однако ноги у нее были как ватные, и она непременно упала бы, если бы Коннел не подхватил ее на руки.

Он внес ее внутрь какого-то здания. Голова молодой женщины беспомощно покачивалась, касаясь его груди, а сама она находилась где-то на грани сна и бодрствования. Правда, специфический запах лекарств и дезинфекции заставил ее понять, что они в больнице.

О том, что было в течение следующих нескольких часов, она почти ничего не помнила. Ей сделали рентген, потом доктор осмотрел ее с головы до ног, кто-то светил ей в глаза лампой. Наконец ей сказали, что никаких серьезных повреждений у нее нет. Остался только широкий красный рубец от ремня безопасности, так что она еще легко отделалась.

Усталый молодой травматолог радостно улыбался ей.

— Порезы и синяки быстро заживут. Через несколько дней вы о них уже забудете. Сотрясения мозга как будто нет. Повреждений внутренних органов или переломов — тоже. Вам не обязательно оставаться на ночь в больнице, но если начнутся головные боли или что-нибудь с глазами — приходите. Когда приедете домой, сразу ложитесь и примите таблетки, которые я вам выписал. У вас небольшой шок. Лучше, если вы несколько дней побудете дома и хорошенько отдохнете. Но ничего серьезного нет. Ваш друг будет заботиться о вас, не так ли?

Друг? На всякий случай она кивнула, хоть и не была вполне уверена, кого он имеет в виду.

— Только сначала я сделаю вам укол, — добавил доктор, и Зои вздрогнула, когда игла вонзилась ей в руку. — Больно? Извините, пожалуйста, — бодро сказал он.

— Вам надо было бы еще поучиться, — пробормотала она, и врач рассмеялся, как будто она сказала что-то смешное.

Но у нее и в мыслях этого не было. Когда он вежливо, под руку вывел ее из кабинета, Зои поняла, кого доктор называл «ее другом»:

Коннел сидел в холле и читал газету.

— Все в порядке? — спросил он, поднимаясь им навстречу. — А я нашел кресло-каталку. Зои, конечно, не очень тяжелая, но, если все время носить ее на руках, мышцы начинают ныть.

Доктор засмеялся, а Зои скрипнула зубами.

— Я могу идти сама. Я не калека.

— Ерунда, — хором сказали мужчины, подхватили ее и посадили в кресло. Гордость не позволила ей сопротивляться. Коннел опять укутал ее пледом и отошел, чтобы переговорить с врачом. Но Зои их разговор не интересовал. Ей хотелось только спать.

Спустя несколько минут Коннел уже катил се по длинному, унылому больничному коридору, а она никак не могла избавиться от чувства нереальности происходящего, словно наполовину спала и видела сны.

Зои не помнила, как Коннел посадил ее в машину. Не проснулась она и когда они подъехали к ее дому, он вынес ее из машины и поднялся с ней на руках в спальню.

Только когда Коннел укладывал ее в кровать, Зои приоткрыла глаза и взглянула ему в лицо, несколько озадаченная его присутствием. Но как только память вернулась к ней, она нахмурилась:

— Что вы делаете?

— Собираюсь раздеть вас и уложить спать, — невозмутимо проговорил Хиллиер, расстегивая ей жакет.