Попытавшись пошевелиться, она почувствовала, что не может изменить позы, и, посмотрев вниз, увидела, что сидит в металлическом кресле, покрытом облупившейся краской, и ее руки и ноги пристегнуты ремнями.

Мужчина заботливо спросил:

- Вы уже совсем очнулись?

Лина промолчала и стала оглядываться, лихорадочно оценивая ситуацию. Она находилась в просторной светлой комнате, почти пустой. На выцветших обоях были видны более темные прямоугольники от висевших здесь когда-то портретов или картин. Старый паркет. На окнах - дешевые шторы, улицы видно не было. Диван, два стула, стол у окна, у стены два небольших шкафчика. Один - канцелярский, другой - стеклянный. Его прозрачные дверцы были завешены изнутри белой материей, но все равно проглядывали какие-то пузырьки и блестящие железки. Медицинский шкафчик в сочетании с железным креслом, к которому была пристегнута Лина, - все это очень ей не понравилось. Интересно, что на этот раз от нее хотят? С Червонцем дело связано или с медальоном?

- А что, - поинтересовалась Лина, - к креслу меня обязательно пристегивать?

- Пока что - да, - ответил мужчина и с виноватым видом развел руками.

- Ну и что дальше?

- А вы не спешите. Скоро все узнаете, - мужчина встал, подошел к стоящему у окна столу и, взяв с него бутылку пива, сделал несколько крупных глотков.

- Лина, не знаю, как вас по отчеству, нам предстоит поговорить об одной вещи. Об одной, я бы сказал, антикварной вещи.

Он снова сел верхом на стул. "Попалась, - подумала Лина. - Но вот кому?"

Это был интересный вопрос.

- А вы сами - кто такой? - поинтересовалась Лина, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно. - Как вас называть?

- Кто я такой - неважно, - усмехнулся мужчина, - а называть меня можете Доктором. И отвечать на мои вопросы придется.

Лина покосилась на медицинский шкафчик, и Доктор, заметив ее взгляд, сказал:

- Да, придется. Сами понимаете.

Лина поняла, что правду о медальоне из нее вовсе не будут выколачивать жадные до чужих страданий последователи Малюты Скуратова, то есть не будут трещать ее ребра, вылетать ее зубы и литься ее кровь. Будет с ней спокойно беседовать этот, с виду вполне интеллигентный и даже симпатичный молодой мужчина. А в шкафчике - необходимые для результативного и непрерывного течения беседы препараты.

Вот так. Приехали.

Ну хорошо, она расскажет ему все, в том числе и о том, что медальон теперь на дне залива.

А потом… Вот именно, что потом?

Лине совершенно не хотелось думать о том, что будет потом.

Доктор, сидевший напротив Лины, внимательно следил за ее лицом и не мешал ей думать. Он знал, что сейчас происходило в ее голове. В такой ситуации все люди думают примерно об одном и том же.

Увидев, что в размышлениях Лины наметилась небольшая пауза, он сказал:

- Должен признаться, вы прекрасно выглядите. И я как профессионал рекомендую вам следить за собой и беречь свою красоту. Сами понимаете - можно разговаривать на интересующую меня тему так, а можно и этак.

Все-таки он - Малюта, подумала Лина и спросила:

- А вы что, профессионал?

- Я? - Доктор дружелюбно улыбнулся. - Я, пожалуй, профессионал. Да.

- А в какой области?

- Ну вот, - Доктор заулыбался еще дружелюбнее, - не успели проснуться, а уже задаете вопросы. Вы уж простите меня за избитую фразу, но вопросы все-таки собрался вам задавать я. Так что не надо перехватывать у меня инициативу.

У Доктора в кармане запиликал телефон, и он, вежливо извинившись, встал и отошел к окну.

Лина, понимая, что дела у нее обстоят очень плохо, и, возможно, даже хуже, чем она предполагала, судорожно соображала, как же ей быть. И тут она вспомнила, что же напоминает ей это кресло, к которому она была пристегнута.