– Поведение Клэр плохо влияет на учениц класса. Если вы немедленно не наймете ей репетитора и не покажете ее психологу-консультанту, мы вынуждены будем отчислить ее.

Все это Прюденс Марс выложила ей во время родительского собрания перед окончанием семестра.

Диди послушно кивала головой и только думала, где она сможет найти деньги на все это. Деньги, деньги. Эта мысль преследовала ее теперь повсюду. Деньги, чтобы заплатить за содержание квартиры в Манхэттене и дома в Саутхэмптоне, деньги, чтобы платить налоги за недвижимость, расплачиваться с долгами, которые оставил после себя Слэш. Их не хватало ей, несмотря на то что ей помогал дед, Лютер Дален, тайно посылал ей их отец и изредка через адвоката она получала чеки от Слэша. И вот теперь Прюденс Марс настаивает на том, что Клэр нуждается в квалифицированной помощи, которая, разумеется, стоит недешево.

Диди на минуту представила себе, что скажет ее дед Лютер, если она попросит его оплатить психолога, в котором нуждалась Клэр. Пожалуй, реакция ее отца, если он выйдет из своего состояния полной депрессии, будет такой же. Если бы только ей удалось связаться со Слэшем. Он бы помог, она была в этом уверена. Но где он?

В январе 1979 года, сама не зная, правильно ли она поступает или же совершает непоправимую ошибку, Диди, проглотив все обиды и забыв о собственной гордости, отправилась в деловую часть города в облицованный светлым гранитом дом на углу Уолл-стрита и Брод-стрита. Поднимаясь по красивой, устланной коврами лестнице и подходя к дверям большого кабинета, она окончательно успокоила себя в том, что иного выхода у нее нет.

– Я пришла не ради себя, – объяснила она, нервно теребя ручку сумочки и зачем-то завязывая ее в узлы.

Она сидела перед большим полированным столом в изящном кресле для посетителей и чувствовала себя в нем соответственно – просительницей.

– Речь идет о Клэр. Она стала плохо учиться и ее хотят исключить из школы. Ей нужна помощь, но я не в состоянии обеспечить ей ее.

– Ты ведь знала, выходя замуж за Слэша, что он авантюрист, – промолвил с деланным сочувствием Трип, словно напоминая ей о ее измене. Ей казалось, что его слова доходят до нее откуда-то издалека, а золотое обручальное кольцо на его руке поблескивало, словно посмеиваясь над ней.

В январе прошлого года во время деловой поездки в Париж, в своем номере в отеле «Ритц» мирно отбыл в мир иной отец Трипа, Ланком Младший. Трип теперь был не только председателем правления, но и президентом фирмы «Ланком и Дален». Он унаследовал этот пост законно, поскольку Лютер Дален, которому было под восемьдесят, возглавлял ее лишь номинально, а Рассел подал в отставку. Место, освободившееся после смерти Ланкома, как полагал Слэш, предстоит занять кому-нибудь из них двоих. Теперь его занял Трип.

– Пожалуйста, Трип, помоги, я в отчаянии, – слышала она собственный молящий голос.

Трип улыбнулся и пожал плечами. Выглядел он дорого и импозантно – костюм от лучшего портного, светлые волосы приглажены волосок к волоску, отлично выглаженная сорочка и очень дорогой неброский шелковый галстук. Вид у него был такой, что и в голову не могла прийти мысль, что он мог недомогать, испытывать усталость или огорчаться чему-либо в этой жизни.

– Я не хочу обижать тебя благотворительностью, Диди, и поэтому сделаю тебе деловое предложение, – наконец сказал он, помучив ее своим молчанием, а теперь как бы оказывая милость. – Я дам тебе аванс, очень щедрый аванс, в счет той доли акций фирмы «Ланком и Дален», которые достанутся тебе после смерти отца. Могу дать тебе наличными сразу же, если захочешь.