— Не те, в коих я сама была бы повинна.

— О нет, сударыня, я не сомневаюсь, что любые несчастья, выпавшие на вашу долю, могли быть вызваны лишь жестокосердием родственников и заблуждениями друзей.

Она вздохнула.

— Вы кажетесь несчастной, моя дорогая мисс Гренвиль. Не могу ли я чем-то облегчить ваши страдания?

— Вы? — переспросила она изумленно. — Увы, никто не в силах сделать меня счастливой.

Мисс Гренвиль произнесла эти слова таким скорбным трагическим голосом, что некоторое время я не решалась продолжать беседу. Я умолкла. Но, немного погодя, все же собралась с духом и, взглянув на бедняжку со всем возможным сочувствием, сказала:

— Моя дорогая мисс Гренвиль, вы еще так молоды и, возможно, нуждаетесь в совете того, кого забота о вас и превосходство в возрасте, а также большая рассудительность побуждают дать его. Я именно такой человек, и я призываю вас довериться мне и принять мою дружбу, в благодарность за которую я лишь попрошу вашу.

— Очень любезно с вашей стороны, сударыня, — сказала мисс Гренвиль. — Весьма польщена вашим вниманием. Но я не испытываю каких-либо затруднений, сомнений или неуверенности и в настоящем положении не нуждаюсь в советах. Однако, если мне таковые понадобятся, — добавила она, с любезной улыбкой, — я буду знать, к кому обратиться.

Я кивнула, но была весьма уязвлена подобным ответом. Однако я не сдалась. Поняв, что проявлением участия и дружбы мне ничего не добиться, я решила прибегнуть к расспросам и догадкам.

— Долго ли вы собираетесь пробыть в этой части Англии, сударыня?

— Да, полагаю, какое-то время.

— Но как мистер и миссис Гренвиль перенесут разлуку с вами?

— Ни одного из них уже нет в живых, мадам.

Такого ответа я не ожидала. Я умолкла: никогда в жизни не попадала я в более неловкое положение.

Влюбленная юная леди своей подруге

Мой дядя становится все более скуп, а тетя делается все более привередливой, я же с каждым днем все больше влюбляюсь. Что станет с нами к концу года, если мы будем продолжать в том же духе! Сегодня утром я имела счастье получить вот такое письмо от моего дорогого Масгроу.

Сэквилл-стрит. 7 января

Вот уже месяц прошел с тех пор, как я впервые увидел мою ненаглядную Генриетту, нельзя не воздать должное этому событию, отметив священную дату письмом к моей избраннице. Никогда не забыть мне того мгновения, когда ее красота впервые предстала моему взору. Даже времени не под силу стереть это воспоминание из моей памяти. Мы встретились в доме леди Скадэмор. Счастливица — она живет всего в миле от божественной Генриетты!

Когда это прекрасное создание впервые вошло в комнату — о! — какие чувства я испытал? Вы были подобны самым возвышенным существам. Я замер — я следил за ней в восхищении. С каждым мгновением она казалась мне все прелестнее. Несчастный Масгроу и оглянуться не успел, как пал жертвой вашего очарования. Да, сударыня, я имею счастье обожать вас, счастье, за которое не устаю благодарить судьбу. «Ах! — сказал он сам себе. — Если бы Масгроу позволили умереть за Генриетту! Завидный удел! И если бы он мог хотя бы тосковать по той, которая снискала всеобщее восхищение, которую обожал полковник, и за чье здоровье поднимал тост баронет!» Драгоценнейшая Генриетта, как вы прекрасны! Я заявляю — вы божественно хороши. Нет — вы не земное создание. Вы — ангел. Вы сама Венера. Короче говоря, сударыня, вы самая милая девушка, какую я встречал в жизни, и красота ваша возрастает в глазах верного Масгроу, поскольку ему позволено любить вас и лелеять надежду. И — ах! Божественная мисс Генриетта, небо свидетель, как страстно я уповаю на смерть вашего деспотичного дяди и его вздорной супруги, ибо моя красавица не согласится стать моей до тех пор, пока кончина родственников не позволит ей вступить во владение состоянием, превосходящим мой нынешний доход.