|
Она оглохла и ослепла, потому что даже и не представляла себе такого! Казалось, что сам воздух сделался вдруг горячим, тяжелым, словно бы состоящим из огромных свинцовых плит, которые трутся друг о друга, и грохочут, грохочут, грохочут… Всего метрах в десяти от нее горел черный «Форд». Люба даже и не сообразила сначала, что взорвалась машина, показалось, что произошло землетрясение, и сейчас вот, сию же минуту вокруг начнут рушиться дома. Дышать этим свинцовым воздухом было совершенно невозможно, и Люба задохнулась, почувствовала себя беспомощной. Потом что-то завыло, застонало, начали появляться какие-то люди, а она все трясла головой, и пыталась выбраться из ватного кокона, которым, казалось, ее опутало с ног до головы.
Выли сигнализации машин, стоящих возле дома, а выбегали из подъездов жильцы, которые, так же как и Люба, не понимали еще, что же случилось. — А-а-а! Террористы дом взорвали! — кричала какая-то женщина, прижимая к себе жестяную коробку, видимо, с деньгами и документами. — Убийцы!!! — Милиция! Где же милиция?! — Пожарных сюда! Гаражи могут загореться! — «Скорую», женщине плохо! — А мужика-то, мужика просто в клочья! — Е! Почти ничего ж не осталось! Люба с трудом сообразила, что женщина, которой плохо, это она, а почти ничего не осталось от Михаила Борисова, который пытался уехать на машине Варягина. — В порядке? С вами все в порядке?! — А? Что? Она, словно в тумане увидела Олега Варягина, который бросил свои «Жигули» и прибежал к месту трагедии. — Руки? Ноги? Целы? — Вроде бы, — не очень уверенно сказала она. -Звон в голове. И… лицо. — Ничего. Сильно-то не обожгло. — Сейчас все приедут. Вы присядьте пока. «Скорая помощь», пожарные и милиция появились почти мгновенно. Тут же весь двор оцепили, и началась великая суета. Краем уха Люба услышала, что повезло, взрыв был узконаправленным, и кроме «Форда», металлического заборчика у подъезда да пары гаражей — «ракушек» ничего не пострадало. Людей тоже не задело, кроме нее во дворе дома, в непосредственной близости от машины, никого не было. Вскоре появился и Стас. — Как ты? Жива? Ну, успокойся, успокойся. И тут, прижавшись к нему, Люба, наконец, разрыдалась, и поняла, как ей было страшно. Врачи приехавшей «скорой» были заняты только ей, а она даже и не почувствовала ни укола, ни особого внимания к своей персоне. — Шок. У меня нервный шок, — всхлипнула она. — Ну-ну, теперь уже прошел. — А лицо? Что с лицом? — Да все нормально. Красивая, как и всегда, -он пытался улыбнуться, в тоже время осторожно и внимательно ее осматривая. — Ты все шутишь, — уже тише всхлипнула Люба. — Нисколько. Руки-ноги как? Шевелятся? — Меня уже спрашивали. Шевелятся. Кровь! На рукаве кровь! — Ну-ну, не пугайся. Чем-то зацепило. Пустяки. — Женщину надо в больницу, — заявил врач «скорой помощи». — У нее контузия. — Я все прекрасно слышу, — запротестовала Люба. — Мне на работу надо. Меня же люди ждут! — Да какая тебе сегодня работа! — отмахнулся Стас. — Позвони, отмени прием. — Но я же… — Люба, ты единственный свидетель, пойми. Ты же единственная здесь, во дворе, стояла. — Но я же рылась в сумочке, искала ключи… О, Господи! А Борисов, Стас? Борисов?! Где Борисов?!! — Успокойся. |
