Какой была Оливия? — гадала Тони. Она видела бывшую невесту своего мужа не настолько близко, чтобы судить о ее красоте, которую расхваливала Эвианиа. Но девушка была высокой и держалась с уверенностью фотомодели.

— Да, я просто умираю от желания переехать туда, — подтвердила слова зятя Пэм. — Дом кажется таким притягательным теперь, после того, как его покрасили и привели в порядок сад. Ты заметила, Тони, что у меня есть апельсиновое и фиговое деревья?

Выйдя из задумчивости, девушка улыбнулась:

— Да, я заметила. А еще у тебя есть два олеандра — один розовый, а другой белый — и прекрасная бугенвиллея у заднего крыльца, — добавила она.

— Я знаю. — Глаза сестры сияли. — Вы оба такие замечательные! Впервые я чувствую себя счастливой со… со дня смерти Фрэнка.

— Ну, с этих пор ты обязана оставаться счастливой. — Хотя голос мужчины был мягким, от Дароса веяло строгостью. Обе женщины вопросительно посмотрели на него. — И с этих пор я не желаю слушать никаких слов благодарности. Ты покупаешь жилье и сама за него платишь. Ты перевозишь в дом собственную мебель. — Он сделал небрежный жест рукой. — На самом деле никто для тебя ничего особенного и не делал. — Взгляд грека встретился со взглядом жены, после того как он закончил говорить.

Дароса, казалось, удивило увиденное. Отражалась ли в глазах Антонии вся ее признательность? Искренняя признательность за все, что он сделал для Пэм? Девушка догадывалась, что так оно и было, ведь ее сердце было переполнено. Но ее беспокоило другое. Что, если ее муж увидит нечто большее, чем благодарность, в ее глазах? И Тони опустила взор и не поднимала до тех пор, пока не услышала, как ее сестра воскликнула:

— А вот и мой маленький выводок возвращается из школы. Случайный прохожий может подумать, что за ними сам дьявол гонится!

Дэвид первым добежал до террасы, где трое взрослых сидели, наслаждаясь теплом и солнцем. Начинало холодать, потому, что ноябрь был уже не за горами.

— Мы завтра не учимся! — выдохнул мальчик, плюхаясь в кресло. — Завтра праздник.

— Это означает, что мы целый день будем праздновать? — захихикал Робби, посылая маме озорной взгляд.

— Я голодная, — заныла Луиза с надеждой в голосе. — Мой живот пустой.

— Очень жаль, — бесстрастно ответила Пэм. — Ему придется оставаться пустым до того часа, когда мы сядем пить чай.

— Отдых должен ему помочь, — добавила Тони, смеясь над внезапно надувшимися губками девочки.

— Нет смысла выпрашивать, — напомнил Дэвид смиренно. — Ты же знаешь, Мария не даст тебе ни крошки, пока не наступит время полдника.

— До пяти часов ждать очень долго.

— Ты же брала с собой в школу бисквиты, — напомнила ей мама, но Луиза помотала головой.

— Я их потеряла, — заявила девочка. — Или, может, Майкл Ватиокотис стянул их.

— Глупости. Майкл не стал бы красть твои бисквиты, — возразила Пэм.

— Он гонялся за мной, и, я думаю, пирожные выпали у меня из кармана, — объяснила девочка. — Готова поспорить: он перестал гоняться за мной потому, что увидел их и поднял.

— Куда мы отправимся завтра? — сменил тему Робби, глядя на дядю умоляющим взглядом. — Мы можем устроить пикник?

— Может быть.