– Все это, конечно, хорошо, – мрачно сказала Люська, – военные подвиги и все такое. Вопрос: откуда бабки? Ты представляешь, Любонька, сколько все это стоит? – она выразительно обвела глазами гостиную. – Ровесник революции, ха! Чегой-то ни к кому в могилу не залезли, а к нему залезли!

– Может, его в орденах похоронили? – предположила Люба.

– Да ты что?! Тетка до денег жадная, сразу видать. А ордена – они денег стоят. Ну и само собой реликвии. Чтобы Аграфена, блин ее, Дамировна этакую ценность да в землю закопала? Ни в жизнь не поверю!

– Так на чем я остановилась? – с воодушевлением сказала хозяйка, вернувшись в гостиную.

– На Байкало-Амурской магистрали, – мрачно сказала Люська, лаская взглядом старинный самовар. Ее еще не оставила мысль о закопанном кладе.

Они еле вырвались из цепких рук госпожи Старковой часа через два. Та все не отпускала и совала им все новые и новые альбомы.

– Материал, конечно, хороший, – вздохнула Людмила, садясь в машину, – но это явно не ко мне. И к убийству Кристины отношения не имеет. Ума не приложу: что теперь делать-то?

– А знаешь, что? – Люба на минуту задумалась. – Старкова сказала, что раньше они жили в деревне. Я бы наведалась в эту деревню. Послушала: а что люди-то говорят о Платоне Кузьмиче Большакове?

– И то! – обрадовалась подруга. – Какая же ты, Любка, умная! Понятно, внучка будет курить дедуле фимиам. Вон ей какое наследство отвалилось! – кивнула она на особняк Старковых – Большаковых. – Помнишь, что знахарка-то сказала? Упырище, мол, трех жен уморил, по всей округе дурная слава.

– У нее самой рыльце в пушку, у знахарки.

– Да кто здесь не без греха? – вздохнула Людмила, кивнув на высокий забор, мимо которого они ехали. – Понятное дело, не трудами праведными все это нажито. Я хоть и на телевидении работаю, но мой дом гораздо скромнее. И семья у меня большая. А они вдвоем живут в пятистах квадратах! Во буржуи! Я уж не говорю о том, что работаю не разгибая спины, народ веселю.

– Ты давно уже не клоунесса.

– Ну, забавляю. Из кожи вон лезу, чтобы концы с концами свести. Или взять тебя…

– А что я?

– Высшее образование, всю жизнь работаешь, живешь скромно, а много денег скопила? Спорю: тебе и на одноэтажный дачный домик здесь не хватит.

– На одноэтажный хватит, не преувеличивай.

– Но такой дом, как у мадам Старковой, ты себе позволить не можешь?

– Такой не могу.

– То-то. Нет, не случайно к нему в могилу полезли. Это я тебе говорю. А у меня на сенсации нюх.

– Россия – страна контрастов, – озвучила эту мысль Люба, кивнув на покосившийся забор.

Только что они побывали в коттеджном поселке, который облюбовали для житья миллионеры. Где все было с иголочки, а на ценники в магазине явно набросили лишний ноль. И где цена поэтому была указана не за килограмм, а за сто грамм. Всего в нескольких километрах та же буханка хлеба стоила в десять раз меньше, дома были в два раза ниже, а асфальт в три раза жиже. В тех местах, где он еще остался. Люба была уверена, что те, которые живут в заповеднике для богатых, ни за хлебом, ни за колбасой сюда не ездят. Даже за водой на родник, предпочитают ее в магазине покупать. Хотя чего ж проще? Бери пустую канистру, подъезжай, наливай.

– Люся, давай остановимся. Водички родниковой наберем, – просительно сказала она.

– Некогда.