— Солнце? Глаза режет? Сильно? — Да.

— Это плохо. У тебя от сильного удара о переднюю панель образовалась обширная внутренняя гематома, и это самое плохое из всего. Хорошо, что ты была пристегнута, а то бы вылетела через лобовое стекло. И тогда все. Я полагаю, что гематома сама рассосется. Не хотелось бы операцию делать.

— Операцию? — Она испугалась.

— Что, не хочешь? Это правильно. Тогда терпи. Болеть будет.

Пристегнута. Рассеянность спасла ей жизнь. Машина остановилась, муж занялся ремонтом, а она так и не отстегнула ремень безопасности. Удар о переднюю панель. А могла бы и вылететь через лобовое стекло. Тогда все. А, может быть, так было бы лучше?

Врач подошел к окну, задернул шторы:

— Вот и все. Легче?

— Да. Спасибо. — Молоточки перестали стучать в висках, стало прохладнее и действительно легче.

— Ну, лежи, отдыхай. Раз у тебя родных нет, кому сообщить-то?

— Подруге. Людмила Самсонова. Запишите телефон.

— Погоди, медсестру позову. Это уж вы теперь с ней сами договаривайтесь, по-женски. А ты, ничего, молодец. Держись, психолог.

Ушел. Весь ужас происходящего дошел до нее чуть позже, когда немного утихла боль. Пришла медсестра, сделала укол, и вновь почудилось: «Что нежной страстью…» Но теперь мелодия, крутившаяся в мозгу, словно заезженная пластинка, внезапно оборвалась. Игла проигрывателя перескочила на соседнюю дорожку, нахлынули новые воспоминания, и новая боль вдруг обрушилась ливнем, да так, что тело закружило в этом потоке, словно легкую щепку.

— Мама! — крикнула она. — Мамочка!

Тихо. Голос внезапно осип. Не услышали. Она протянула руку, одним движением смахнула все, что стояло на тумбочке рядом с кроватью. Чашка, ложка, тарелка, пузырьки с лекарствами… Грохот.

— Да кто ж тут безобразничает?

— Помогите…

И уже сквозь туман:

— Вы что не видите: у нее кровотечение?

— Врача! Срочно! Эх, видать, не обойдется.

— Да. Бедняжка. Ребеночка-то жалко.

— Надо же так: и муж погиб, и выкидыш случился. В один день.

— Перенервничала.

— Эх, найти бы этого мерзавца!

— Пьяный, небось, за рулем-то был…

«…как цепью я окован…»

Глава 1РОМЕО

1

Нет, он был не пьяный. Только не это. Он знал, что делал. Она уже пожалела: зачем поддалась на уговоры? Зачем согласилась на эту работу? Ведь именно с нее и началось. Муж уговорил. А мужа она слушалась беспрекословно.

Так это и бывает. Редко, но бывает. Позднее счастье, которое приходит, когда ничего уже от жизни не ждешь. Прямо, как в кино. Живет в огромном городе женщина, не красавица, но и не дурнушка, неглупая, добрая и с хозяйством управляется. Школа окончена с золотой медалью, учеба в университете далась легко, красный диплом, потом работа с утра до ночи, пустые выходные дни. Все при ней, и все мимо нее. И бури житейские, и радости. Живет она с мамой, в маленькой однокомнатной квартирке, не богато, но и не в нищете, читает тайком романы о любви, которые мама пачками приносит из библиотеки. И все время ждет. Потому что навязываться как-то неудобно. Счастье, что птица, в неволе не живет. Надо ждать, терпеливо ждать, заботливо рассыпая каждое утро зернышки на ладошке. Ладошку не надо сжимать в кулак, но в глаза при этом никому не заглядывать с немым вопросом, вести себя с достоинством. Быть милой и простой. Сдержанной. И однажды случится все, как в кино. В дождливый летний день у автобусной остановки притормозит машина, и водитель, опустив стекло, вдруг спросит:

— Замерзли? Подвезти?

Не дай бог узнает мама! Строго-настрого запрещено дочке ловить частника.