– Скорее я умру, чем позволю тебе дотронуться до меня, жалкий трус! – отозвалась Мэрили.

– Не-е-ет! – злорадно протянул Рудольф. – Ты не умрешь, Мэрили. Ты будешь долго учиться любить меня. И тебе это понравится так сильно, что ты захочешь меня снова и снова… – Глаза Рудольфа потускнели, язык стал заплетаться, казалось, он впадает в какой-то невообразимый транс.

– Да ты просто не в своем уме!

– Похоже, Рудольф, она не очень-то расположена к тебе, – ухмыльнулся Горчаков. – Наверное, придется пересмотреть нашу договоренность.

Потемневшими глазами Рудольф взглянул на Горчакова. Ствол револьвера задрожал в его руке – казалось, он вот-вот переведет его на Бориса.

– Что ты сказал?

– Я сказал, – Горчаков снова поднес бутылку ко рту и влил в себя изрядное количество водки, – я сказал, что, возможно, нам придется пересмотреть условия сделки. Наша маленькая Наталья, или, если угодно, Мэрили, похоже, не хочет иметь с тобой ничего общего.

– Как и с тобой, черт тебя подери! – истерично выкрикнул Рудольф. Казалось, он полностью потерял контроль над собой, и Корд незаметно потянулся к кобуре своего револьвера, однако Хэпсбург остановил его: – Я убью тебя, Брандт, если ты еще пошевелишься! – Рудольф снова посмотрел на Мэрили. – Горчаков – палач и мучитель твоего отца, Брандт – предатель, потерявший доверие. Он делал дуру из моей сестры и то же самое проделывает с тобой. Я единственный человек, которому ты можешь верить, Мэрили! Тот человек, который любит тебя!

Мэрили рассмеялась, гордо вскинув голову:

– Идиот! Люби свою идею, большевистский фанатик! Удовлетворяй с ней свою грязную похоть!

Глаза Рудольфа сузились. Еще минута – и он ударил бы Мэрили.

Горчаков и Корд разразились злорадным смехом, чем еще больше взбесили Рудольфа.

– Хватит! – завизжал он. – Мэрили идет со мной! – Рудольф посмотрел на Горчакова. – А ты забирай себе Брандта и делай с ним все, что хочешь. За сим позвольте откланяться, мы вас покидаем.

– Подожди минуту, черт тебя побери! – Борис перестал улыбаться, и его лицо внезапно исказила злобная гримаса. Отставив бутылку в сторону, он двинулся на Рудольфа. – По-моему, ты забыл, с кем разговариваешь! Ты осмеливаешься приказывать мне, гражданин Хэпсбург? Здесь я определяю, что будет дальше. Ты никуда не уйдешь.

Корд и Мэрили тем временем, затаив дыхание, наблюдали за тем, что происходит за спиной Горчакова: быстро и беззвучно в комнату проскользнула Ирина. В ее руках блестело острое лезвие ножа.

Мэрили недоумевала; она много раз видела в ресторане эту женщину – та работала судомойкой. Что она здесь делает? И на кого работает? На большевиков? Но тогда зачем ей красться с ножом за спиной Горчакова? В этот момент сталь блеснула в воздухе и опустилась на толстую шею Бориса. Почти одновременно с этим Корд выбил револьвер из руки Рудольфа, а другой рукой нанес ему страшный удар в лицо.

Горчаков с предсмертно остекленевшими глазами лежал в быстро растекающейся луже крови. Изумленная Мэрили услышала, как Корд обратился к женщине:

– Ты появилась здесь очень вовремя. – Он хлопнул ее по плечу и коротко добавил: – Нужно убираться отсюда. Не исключено, что Рудольф оставил поблизости охранников, которые могут, заподозрив неладное, появиться здесь в любой момент.

– Поблизости все чисто, – ответила женщина. – Повсюду лежит снег, я бы заметила следы.

Совершенно сбитая с толку, Мэрили продолжала молча слушать их разговор.