При этом известии Китти охватил ужас, а те немногие подробности, которые ей удалось выяснить, повергли ее в отчаяние: все корабли затонули, разбившись о рифы, уцелел лишь один. И мрачной чередой потянулись дни, когда, охваченная страхом за судьбу любимого, Китти одновременно и боялась, и жаждала вестей.

Потом, слава Богу, она узнала, что Тревис был на борту корабля, которому посчастливилось уцелеть благодаря капитану, успевшему вывести судно в открытое море.

Президент Гаррисон был очень внимателен к Китти. Он даже прислал своего человека к ней в Силвер-Бьют, в Невадуги заверил, что слишком ценит ее мужа, чтобы позволить ему еще раз так рисковать жизнью. Президент торжественно пообещал заменить Тревиса другим человеком во время переговоров с немцами и порадовал Китти известием, что муж ее уже на пути домой. А вскоре пригласил их с Колтом в Нью-Йорк, намекнув, что они увидятся с Тревисом в «Метрополитен-опера» во время празднования Дня независимости. Китти догадалась, что Тревис должен по приезде отправиться на концерт и их встреча станет для него приятным и неожиданным сюрпризом.

Китти с радостью откликнулась на приглашение. Правда, ей на минуту показалось, что все знаки, внимания – это лишь способ подсластить горькую пилюлю, которую готовит Гаррисон, собираясь сразу же послать Тревиса еще куда-нибудь с очередным заданием. Конечно, она давно уже смирилась с тем, что страсть к приключениям носит ее мужа по всему свету, словно перекати-поле, но президент должен понимать, что Тревис когда-то бывает нужен и ей.

Она вздрогнула, очнувшись от своих мыслей, и заметила, что сын уже некоторое время что-то говорит ей.

– Прости, дорогой!

– Я сказал, что собираюсь домой, – нетерпеливо повторил Колт, – ты же знаешь, я терпеть не могу званых вечеров и, если честно, мне безумно надоело это… – он с отвращением обвел взглядом бурлящую вокруг толпу, – ..это шоу.

Китти сочувственно кивнула, понимающе взглянув на сына.

Она тоже посмотрела вокруг. Посреди главного зала бил огромный фонтан – искрящиеся струи шампанского, взметнувшись почти под потолок, сверкающими бриллиантами рассыпались в воздухе и с мелодичным звоном падали в небольшой мраморный бассейн, в котором плавали розовые и пурпурные орхидеи. Толпившиеся кругом гости с веселым смехом подставляли хрустальные бокалы под пенящиеся струи и наполняли их светлым вином.

В ослепительном свете люстр особенно яркими казались роскошные платья всех цветов, которые только существуют на свете. Драгоценности необыкновенной красоты и баснословной стоимости сверкали и переливались разноцветными огоньками, По углам зала размещались небольшие оркестры, и волшебные звуки вальса переплетались с негромким шумом голосов и беззаботным смехом.

Пол был усыпан лепестками роз, их нежное благоухание наполняло огромный зал и смешивалось с тончайшим ароматом духов и запахом дорогих сигар.

– Ведь сегодня День независимости, – напомнила Китти, не заметив, что сын уже погрузился в другие мысли. – Скажи, милый, – она осторожно тронула его руку, – ты случайно ничего не имеешь против присутствия здесь Шарлин Боуден?

Колт с трудом удержался от недовольной гримасы, в который раз подивившись материнской проницательности. Как всегда, она угадала его мысли. Ну так, значит, нет смысла и лукавить.

– Ты права, мама! Вряд ли кто смог бы удивиться больше, чем я, в ту минуту, когда Шарлин, как чертик из коробочки, вдруг появилась на вокзале с кучей чемоданов и тетей Джессикой и объявила, что едет с нами.

У Китти от изумления даже дыхание перехватило, и лишь неимоверным усилием воли ей удалось удержаться от вопросов, которые так и вертелись на кончике языка.