Агния пожала плечами.

Вячеслав промолчал, только сильнее прижался губами к ее волосам, целуя. Но если честно, выслушать это и не сойти с ума ему помогло только то, что он и сейчас хорошо помнил, как хрипел и орал Виктор, когда Вячеслав методично ломал ему каждую кость в обеих руках, и в ногах. И горло… И как в глазах Шамалко появился уже не поддающийся никакому контролю или гордости панический страх, когда Вячеслав приступил к основной части: эта тварь визжала, умоляя его прекратить. Но Вячеслав и не думал сбавлять обороты. Сейчас же ему захотелось воскресить Шамалко и сбросить в печь крематория еще живым. Или, хотя бы засунуть в пилораму.

Не озвучив и толики своих мыслей, он просто крепче обнял Агнию:

— Мне тоже надо захныкать, чтобы ты мне спела? — как можно более ровным голосом поинтересовался Вячеслав вместо этого.

Бусинка запрокинула голову, моргнула и неожиданно так заливисто и открыто засмеялась, что Вячеслав не удержался от усмешки в ответ.

— Не надо, не думаю, что выдержу такое и не сойду с ума, — призналась Агния. Погладила его подбородок. — Я постараюсь, Вячек, правда, любимый. Для тебя, — она обхватила его за пояс руками и обняла так крепко, словно боялась упасть.

Если она постарается — это хорошо. Это куда больше, чем она могла сказать ему раньше. Совершенно довольный, Вячеслав кивнул.

Глава 45

Волосы отрастали до невозможного медленно. И это несмотря на то, что Агния делала все, что только можно: расчёсывала их регулярно, массируя кожу головы, принимала витамины, вроде бы предназначенные для стимуляции и улучшения роста. Перепробовала огромное количество шампуней и масок, не обращая внимания на цену, буквально отвоевывая каждый миллиметр. И ежедневно кляла то, что заставило ее когда-то зайти в салон в Киеве.

Правда Вячеслав, казалось, приходил в восторг, когда погружал руки в эти отросшие пряди, когда гладил их и перебирал чуть ли не каждый вечер, словно успокаиваясь или умиротворяясь этим «ритуалом». И его, вроде бы, ничуть не смущало то, что за этот год волосы Агнии отросли лишь ненамного ниже линии плеч.

Сейчас, стоя у зеркала в их спальне, она подняла руки и попробовала собрать волосы в пучок. Минуту придирчиво оценивала, вертя головой из стороны в сторону. А потом раздраженно выдернула шпильки и отбросила их на комод. Встряхнула головой, растрепывая и возвращая волосы к первоначальному состоянию — Вячеславу куда больше нравилось, когда ее волосы были распущенны.

Они собирались на очередной прием в центр репродукции. Честно говоря, ей уже начинало казаться, что они там прописались. Но что оставалось делать? Вячеслав спустился вниз, чтобы распределить, кто из охранников поедет с ними, а кто останется дома. Моня, поняв, что ее с собой сегодня не берут: сначала жалобно подвывала, спрятавшись под их кроватью, а потом с гордым и обиженным видом убежала вниз. Видно решила найти более впечатлительную «жертву», готовую поддаться на ее «горе».

Да и сама Агния уже собралась, в общем-то, но никак не могла заставить себя выйти из комнаты. Ничего не хотелось: ни ехать никуда, ни слушать очередные предположения врачей, ни терпеть очередные манипуляции. Но она не собиралась поддаваться этой лени или апатии, в конце концов: «путь осилит идущий», и Агния верила в это всем сердцем.

Однако уже через час она искренне жалела о том, что не осталась дома. И уже ее руку сжимал Вячеслав, словно удерживал, волнуясь, что жена закатит врачам скандал.