«Зачем тебе понадобились деньги?» «Уж не думаешь ли ты, что у меня их куры не клюют?» «На что ты потратила те десять фунтов, которые я дал тебе на прошлой неделе?» «Говорят тебе, у меня в карманах пусто!»

«Лавочники — черт с ними, пусть подождут!»

Как часто ей снова и снова приходилось выслушивать в ответ одни и те же отговорки! И хотя в конечном счете он неизменно уступал ее жарким мольбам и снабжал ее определенной суммой денег, Леоне казалось до крайности утомительной обязанностью каждый раз просить и убеждать, изворачиваться и доказывать, что она и миссис Берне старались экономить, насколько это было в их силах, но что им нужно было тем не менее на что-то существовать.

Она никогда не взяла у Хьюго ни единого пенни для себя и во время его отсутствия ухитрялась так распорядиться скромными доходами от имения, что его обитатели могли жить в относительном достатке, питаясь собственными яйцами, кроликами и цыплятами, хотя слуги вынуждены были подолгу ждать своего жалованья.

Выйдя в коридор из спальни Хьюго, она заметила Розу со щеткой в руках. Ее домашний чепец сбился набок, на щеке виднелось пятнышко грязи. «Со стороны виду нее и в самом деле довольно глуповатый», — подумала Леона про себя. Но она очень тепло относилась к Розе, ни одна другая девушка в деревне не согласилась бы выполнять такую тяжелую работу за столь мизерную плату.

— О, Роза! — окликнула она ее. — Не могла бы ты отнести эти деньги миссис Берне? Скажи ей, что это для мясника.

Роза подошла к ней и присела в неуклюжем реверансе.

— Боже мой, мисс, я же отродясь не держала в руках золотой гинеи, — произнесла она, хихикая.

— Это для миссис Берне, — повторила Леона. — Передай их ей, да поживее.

Роза прикрыла монеты ладонью, как будто боялась, что они ускользнут прямо у нее из-под носа.

— Я отнесу их ей, мисс, вот вам крест! — сказала она и заспешила по коридору, тяжело ступая грубыми башмаками по деревянным половицам.

Леона вздохнула и, отвернувшись, направилась к себе в комнату. Безусловно, они бы с радостью наняли более опытную служанку, если бы имели такую возможность. Она недоумевала, какое мнение должно было сложиться у лорда Чарда о Розе и ее матери, миссис Милдью, едва справлявшейся со своей работой из-за почтенного возраста и к тому же имевшей склонность то и дело останавливаться посплетничать. Весьма вероятно, их образ жизни вызывал у него смех, а неотесанные деревенские слуги с их неуклюжими ужимками — просто презрение.

Она уже несколько раз замечала самодовольную глупую улыбку на физиономии Николаса Уэстона, когда старый Брэмуэлл допускал ошибку в сервировке стола или бесцеремонно вступал в разговор, как он привык делать с тех пор, когда Хьюго был еще ребенком.

«Нет! Лорд Чард совсем не такой», — убеждала она себя. Внутреннее чувство подсказывало ей, что он не стал бы, несмотря на всю разделявшую их дистанцию, смотреть на них свысока. Только мистер Уэстон, кичившийся своими великосветскими манерами, мог воспринимать их как мишень для шуток.

При этой мысли внутри ее все закипело от негодования, и Леона попыталась рассеять свой гнев иронией.

Как глупо, в конце концов, изводить себя из-за того, что может прийти на ум субъекту вроде мистера Уэстона! Скоро он уедет отсюда и никогда больше о них не вспомнит.