– А ты хорошо подумал? Ведь нас, должно быть, видели. За нами может быть погоня, и если мы задержимся в этой квартире… Подумай, Стар, ты можешь попасть в западню. Сам знаешь, как это бывает. Они окружат здание, обложат тебя со всех сторон, у тебя не будет выхода…

– А мне и не нужен выход, – улыбнулся он ей белыми губами. – Ты что, не знала?

– Нет… Нет, не знала. Но Стар…

– Ты что, думаешь, я идиот последний? – Можно было подумать, что у него начинается очередной приступ бешенства. – Я знаю: в таких случаях спасения не бывает. Никогда. Не сегодня, так завтра, на будущей неделе они обязательно возьмут меня в кольцо. И прикончат. А пока у меня есть ты, они и вести себя будут соответственно. Осторожно. Мне прекрасно известно, что они будут делать. И тебе тоже. Эвакуируют жильцов из здания. Окружат его. Расставят своих сраных снайперов по всем крышам. Займут квартиры, какие только можно, – напротив, сбоку, снизу. Напихают во все дырки подслушивающей аппаратуры, чтобы знать, в какой комнате я нахожусь. Замкнут на себя телефонную линию. И позвонит мне засранец речистый, психолог вонючий. Это у них называется научным подходом. Вот когда цирк начнется. Ах какие они будут ласковые, ах какие вежливые. Ты им говоришь: машину подавайте, самолет, вертолет, черта в ступе. А они только кивают: ясное дело, Стар, нет проблем. Может, еще чего? Может, яхту? Или сверхзвуковой «Конкорд»? А как насчет купе в Восточном экспрессе?..

Он громко рассмеялся.

– И ты думаешь, я настолько туп, чтобы поверить их посулам? Я же миллион раз про это фильмы смотрел – специально видеокассеты брал… Налево, налево сворачивай… И знаю, как это делается. Они дают тебе взопреть как следует. Ждут, когда напряжение свалит тебя. На измор берут. Они сидят и прикидывают: рано или поздно этот парень захочет спать, рано или поздно раскиснет. И когда, по их расчетам, такой момент наступает, они вводят в дело своих лучших. Все эти ребята – полицейский спецназ Америки, САС, Группа вмешательства – знатоки своего дела. Тридцать секунд, а то и меньше – и ты готовенький. Вот и подумай, Джини, что со мной будет. Да то же, что со всеми остальными несчастными раздолбаями: буду валяться дохлый, словно крыса сраная в своей сраной норе… – Последовал долгий прерывистый вздох. – Только так я подыхать не намерен. Не дождутся!

Джини молча выслушала эту длинную тираду. Ее заставило похолодеть то, с какой точностью он нарисовал сценарий грядущих событий. Она отчаянно вцепилась в руль – они только что повернули на Рю-де-Ренн. Через три квартала должен быть дом Матильды Дюваль. Джини притормозила.

– Так ты намерен умереть? – тихо спросила она. – Я тебя правильно поняла?

– Посмотрим, – хитро улыбнулся ей Стар. – А ты волнуешься?

– Конечно. Ведь если ты умрешь, то умру и я. У меня такое чувство, будто ты только что зачитал мне смертный приговор. – Набравшись мужества, она взглянула на него. – Только не знаю, как я тогда напишу о тебе статью.

– Ничего, скоро узнаешь. – Он снова криво улыбнулся. – Все узнаешь. Только не спрашивай меня ни о чем, ладно? Не люблю женщин, которые без конца сыплют идиотскими вопросами. Я… Эй, какого хрена ты делаешь?!

Джини только что заметила перед собой двух пешеходов. Заметила и сразу же узнала. Примерно в сорока метрах перед ней и двадцати метров не доходя до дома мадам Дюваль, шли Паскаль и Марианна.

Отец вел дочь за руку, на плече у него висела сумка с фотопринадлежностями. Паскаль наклонился к Марианне, которая, видно, хотела ему что-то сказать. Марианна, подпрыгивая на месте, начала весело болтать, глядя отцу в лицо.