— Катя? — радостно ухмыльнулся Том. Из-за самодовольных ноток в голосе оклик прозвучал как требование немедленно запрыгнуть к нему в постель. — Я сразу узнал тебя по твоим рыжим лохмам и упругой заднице!

— Что ты здесь делаешь? — с бессильной яростью спросила Катя, борясь с желанием расцарапать ему физиономию.

— То же, что и ты, разве не заметно? Спорим, тебе не досталось места в Конгресс-отеле.

— Угадал. Но какого черта ты делаешь на этой конференции? Там вряд ли будут обсуждать право женщин на стриптиз или аборты.

— Ну, кто-то ведь должен просветить этих закомплексованных клуш!

— Что я слышу! Тоже мне просветитель нашелся!

— А ты неплохо держишь удар. — Том явно наслаждался перепалкой. — В любом случае, у тебя пока нет комнаты, а значит, мы можем протянуть друг другу руку помощи.

— Протянуть тебе руку? Никогда, — холодно ответила Катя.

— Ну, тогда не руку. Я ни от чего не откажусь.

— Закатай губы-то.

— Ну, как хочешь. — Он повернулся к даме за стойкой. — Значит, даю двести евро. Согласны?

— Эй, я первая нашла эту комнату!

— Зато я плачу больше.

— О’кей, тогда двести десять евро за ночь!

— Тогда — двести двадцать.

— Двести тридцать!!!

— Двести сорок.

— Две…

— Подождите, молодые люди, — вмешалась дама. — Мы предпочитаем селить в двухместные номера двух постояльцев. Если вы не договоритесь, я отдам комнату другим. — И она указала на супружескую пару, ждущую за дверью.

— Вы хотите сказать, что я должна буду делить номер с этим хамом?! — возмутилась Катя.

— Вообще-то я тоже не горю желанием ночевать в одной постели с матерой феминисткой, — парировал Том, — но я, по крайней мере, от этого не умру.

— А с чего ты взял, что я собираюсь умирать? Хорошо, мы вместе берем эту комнату! — выпалила Катя.

«Ну вот, доигралась! Сейчас он возьмет тебя тепленькой!» — пульсировало у нее в голове.

— Видишь, не так все и плохо, — с иронией произнес Том. — Кстати, обожаю трезвомыслящих женщин с рыжими волосами и зелеными глазами.

— Серо-зелеными! А я обожаю мачо, потому что в одном они всегда предсказуемы: как только открывают рот — можно подставлять тарелку. Лапши хватит на целый день!

— Надо же, какой у тебя богатый опыт по части лапши, — отбил Шюрманн и, воспользовавшись ее замешательством, схватил со стойки ключ, после чего, не обращая внимания на будущую соседку, деловито устремился наверх.

«То ли еще будет…» — подумала Катя, следуя за ним.

Долго ждать сюрпризов не пришлось. Катя перехватила наглую ухмылку Тома и застыла: посреди номера незыблемо стояла двуспальная кровать!

— Но ведь ее можно как-то разобрать… — с надеждой выговорила она, поставив свою сумку на ту половину, что была ближе к окну. Номер и в самом деле оказался с видом на море, но Кате было не до этого.

— Ставки принимаются, — усмехнулся Том, наблюдая за тем, как она поднимает покрывало, чтобы с ужасом убедиться в том, что лежачее место абсолютно монолитно! Кровать не только не подлежала разборке, но ее и с места-то было не сдвинуть.