— Я только начинаю поднимать голову и заявлять о себе. Я где‑то еще на полпути… Тебе не хватает критического подхода конкретно к моим книгам. Ты пристрастна, потому что видишь мои способности через увеличительное стекло нашей дружбы, — сказала Лена со свойственной ей мягкой интонацией. — Конечно, мысли требовали выхода. Ведь глубинное желание получать удовольствие от хорошо сложенных строчек зародилось во мне еще в раннем детстве. Помню, в дошкольном детдоме, воспитательница объяснила, что звуки нашей речи — это колебания воздуха, волны. Я тогда сразу догадалась, что и музыка — это волны, непосредственно связанные с нашим организмом и Природой. И что стихи, и даже проза, тоже таинственный способ организации звуков и знаков, возникающий под влиянием неожиданных движений души человека. В зависимости от порядка слов предложение может зазвучать и засиять, а может и погаснуть. Этому пониманию я всецело обязана стихам Некрасова и музыке текстов русских народных сказок. А в школе я узнала о частоте колебаний, и что музыка — по Пифагору — это различное соотношение частот…

Но ты права, жизнь, к сожалению, так сложилась, что я не могла позволить себе начать писать раньше. Чувство ответственности тормозило развитие во мне творческого литературного процесса. Я хорошо помню, лет так с четырех, яркое восторженное состояние, возникающее в душе при появлении в голове стихотворных строчек. Тогда я еще не знала, что это называется вдохновением. А то, что оно на самом деле существует, я поняла лет в шесть. Как‑то стала перерисовывать из газеты портрет Ленина. И он очень похожий получился с первого раза. Я обрадовалась — буду художником! На другой день опять попробовала рисовать, но как ни старалась — ничего хорошего не вышло.

— И как же ты все‑таки решилась взяться за исполнение мечты? Собиралась с духом всю жизнь, а ушла в писатели одним днем? «Летать, так летать!»

— Одной счастливой минутой. Спасибо случаю. Новый начальник оставил меня без подработок, на одну ставку «посадил», чем сам того не желая, поспособствовал осуществлению моей мечты. У меня появилось свободное время.

— Ты, «мягко говоря, но грубо выражаясь», никому не подражаешь? Мне кажется, твои книги не похожи на перепевы, пусть даже классиков. И в процессе взаимного опыления с современными писателями не участвуешь? — с подчеркнуто серьезным видом задала Инна следующие вопросы.

— Прекрасные встречи с великими произведениями прошлого, с биографиями незабвенных творцов — это как рукопожатия через века! Берешь в руки старинную книгу и будто чувствуешь некую сопричастность. — Лена будто впала в мечтательный анабиоз. Даже глаза прикрыла. –…Но важно то, что мы в себе сохранили от великих людей, задающих нам высокую планку.

А через несколько секунд Лена сказала с улыбкой:

— С «пионерской» прямотой отвечу, даже скажу крамольную вещь: в стишатах — было дело, подражала. Разве не помнишь? В школе мне нравилось сочинять «под кого‑то» и при этом чувствовать себя умной, хотя на самом деле уже понимала примитивность своих виршей. Но в прозе — никогда не пыталась. В ней я всегда выражаю себя и слушаю только свой собственный голос.