Приподняв одну бровь, Шура скептически оглядела инверсионный след, оставленный реактивной подружкой.

– Ну, что я тебе говорила? Деловая женщина! Детей воспитывает по сотовому, мужа видит только по ночам в постели, вернее, не видит, а ощущает, если встретит его на улице среди бела дня, не узнает. Друзей давно забыла, как и зовут. Зато денег куры не клюют.

Заметив укоризненный взгляд сестры, неосторожно прорвавшийся из-под полуприкрытых век, принялась открещиваться от подобного образа жизни:

– Я вовсе не такая, я на всё время нахожу. Вот и на тебя, бедолагу, оторвала кусочек. И не страдай так, потом сама мне спасибо скажешь. В общем, слушай: сегодня отдыхаешь, в себя приходишь, а завтра я тебя к Оксане отвезу. Если она и приняла уже секретаршу, всё равно тебя куда-нибудь пристроит, фирма у нее большая, она креативный директор, а ты родная сестра ее любимой подруги. Ну, отдыхай! – и умчалась ничуть не медленнее, чем до этого осуждаемая ею Татьяна.

Оглушенная внезапно наступившей тишиной, Даша обессиленно присела на банкетку в прихожей и недоуменным взглядом уставилась в зеркало у входа. На нее смотрела потрясенная бледная девушка с невероятно усталыми глазами. Как она умудрилась здесь очутиться? Если бы не Александра, она бы уже помирилась с Генкой и спокойно жила дальше. А теперь придется как-то устраиваться на новом месте. И как она будет работать? Она же ничего не умеет. Кому нужна такая секретарша? Ну, печатает-то она довольно быстро, но вот стенографировать вовсе не умеет и в делопроизводстве ничего не смыслит. Хорошо Шуре говорить, что всё образуется, а вот как всё будет на самом деле?

Немного придя в себя, боязливо обошла новообретенные хоромы. Комната в двадцать квадратных метров с окном на южную сторону, обставленная дорогой светлой мебелью с пушистым ковром на полу, привела ее в тихий ужас. А если она ненароком что-нибудь попортит?

Коридор с ламинированными полами, обшитый светлыми деревянными панелями, оптимизма ей не добавил. А огромная кухня, начиненная непонятной бытовой техникой и стоявшей посредине белоснежной газовой плитой, заставила вообще испуганно всхлипнуть.

Как она будет тут жить? Она понятия не имеет, как такую плиту зажечь, не говоря уже обо всем другом…

В своей жизни она такую роскошь видела только у сестры, но там ей ничего самой делать не доводилось, на кухне ее только кормили. У родителей был простой деревянный дом, обычный для российских деревень, у Генки – сто лет не ремонтированная малюсенькая двухкомнатная квартирка с замызганной мебелью. Там она ничего не боялась. А здесь и шаг-то сделать страшно.

Даша с сомнением посмотрела на свои ноги, не остаются ли за ней следы? Хотя она и босиком, но кто знает?

И зачем только она согласилась с сестрой? Хотя, если быть точной, ни с чем она не соглашалась. Ее согласие просто не требовалось. Правильно Шура говорит, что она безвольная.

Эх, жизнь наверняка станет жуткой, хотя куда уж хуже!

Решив помыться, с трудом разобралась в непонятной сантехнике. После нескольких безуспешных попыток вода из крана всё-таки побежала, и Даша смогла вымыть голову. Чистая, в одном ситцевом халате на голое тело и с полотенечным тюрбаном на голове, вышла в коридор и наткнулась на довольно упитанного молодого человека с отсутствующим взглядом.

Не ожидавшая подобной встречи Даша невольно вскрикнула и прижала руки к груди. Парень сумрачно взглянул на нее и отошел в сторону, освобождая дорогу.