– Богиней прошу: уйдите…

– Тебе что, плохо? – озадачился нелюдь, додумавшись наконец до чего-то умного. А когда я не ответила, наклонился, обеспокоенно заглядывая в мои затуманенные глаза, в которых еще стояло последнее видение. После чего неуверенно коснулся перчаткой моей щеки и, стерев со скулы влажную капельку, едва слышно уронил:

– Прости.

Я не стала возражать, когда это бестолковое чудовище подхватило меня на руки и куда-то понесло. И ни слова не сказала, когда оно на удивление бережным жестом отвело с моего лица выбившуюся из прически прядку. Уронив потяжелевшую голову морану на грудь, я безучастно обмякла в его руках и невидящим взглядом смотрела в пустоту. Туда, куда обычный человеческий взор проникнуть был не в состоянии и где одна за другой стремительно менялись реалистичные до ужаса картинки…

Кто и почему спорил, я, разумеется, не поняла. Но один из нелюдей был явно рассержен, и его голос звучал намного громче, а второй моран, напротив, излучал нечеловеческое спокойствие и неколебимую уверенность в собственной правоте. Причем спор, судя по всему, начался давно и закончился, к моему удивлению, внезапно – отрывистым, больше похожим на удар хлыста, щелчком, шелестом одежд, в котором прямо-таки сквозило невысказанное раздражение, и звуком быстро удаляющихся шагов, вслед за которым послышался шорох открываемой двери.

В темноте мелькнула и тут же пропала полоска света, из чего я с облегчением заключила, что снаружи все-таки день, а не ночь. А еще через пару мгновений из темноты донеслись тяжелый вздох и звук отодвигаемого кресла.

Осознав, наконец, где и в каком виде нахожусь, я несколько озадачилась: судя по всему, владыка притащил меня в собственный кабинет. И уложил на стоящий у стены диванчик, как покойницу в гроб – на спину, с выпрямленными ногами, да еще и аккуратно прикрыл подолом кончики остроносых туфель. Правда, вместо свечки в руках у меня была зажата старательно прикидывающаяся мертвой метла, но сути дела это не меняло.

– Как ты себя чувствуешь? – раздался из темноты знакомый голос, и возле дивана сгустилась плотная тень.

Я с кряхтеньем села и мрачно воззрилась на стоящего у дивана повелителя.

– Как раздавленный клоп. Разве не похоже?

– Мне жаль, – снова вздохнул он. – Не думал, что для тебя это будет так тяжело.

По под моей рукой сердито дернулась, но я вовремя ее придержала. А потом щелкнула пальцами, создав в воздухе небольшой световик – не люблю, знаете ли, темноту. Непонятно, кто в ней находится, и, что самое важное, я не видела его лица.

Повелитель в то же мгновение отпрянул, резко отвернулся и прошипел:

– Аш-ш! Слиш-шком ярко!

– Ох, прошу прощения, – спохватилась я, убавила яркость до минимума и отбросила световик за спину морана. – Я забыла, что вы плохо переносите свет. Так лучше?

Владыка с ворчаньем обернулся:

– Да. Но впредь не вздумай зажигать свет без разрешения, а то без магии оставлю. И без головы заодно.

– Простите, больше не буду, – повинилась я.

– Что ты увидела? – все еще недовольно осведомился повелитель, пододвигая стоящее рядом кресло и бесцеремонно усаживаясь напротив. – Среди претенденток есть кто-нибудь, кто мне подойдет?

Я помрачнела:

– Да. Две последние девушки, что стояли недалеко от входа.

– Уже неплохо, – с нескрываемым облегчением выдохнул моран. – Хотя я надеялся, что после первого отсева их останется больше.

– С остальными я ничего не поняла, – хмуро призналась, приставив свою буйную метлу к дивану.