Роуз одарила ее строгим взглядом.

— С таким отношением, наверное. Ты не могла бы по крайней мере встретиться с этим молодым человеком без предубеждения? Дай ему шанс, Тиффани. Он может сделать тебя очень счастливой.

Тиффани ненадолго задумалась.

— Пожалуй, теперь, когда знаю, что не обязана против желания выходить за него замуж, я могу посмотреть на эту идею под новым углом… скажем, как на двухмесячные каникулы в другой части страны. Когда мы едем?

— Я не поеду… не до конца, во всяком случае. Я провожу тебя до Чикаго и буду ожидать там, чем закончится это ухаживание.

Плечи Тиффани поникли.

— Зачем вообще ехать, если не до конца?

— Потому что я хочу находиться в относительной близости на тот случай, если вдруг понадоблюсь тебе. А благодаря железнодорожному сообщению, проложенному теперь до Монтаны, Чикаго совсем близко от Нэшарта. Разумеется, с тобой поедет Анна. И я договорилась, что в Чикаго нас встретит отставной маршал, который будет сопровождать тебя на конечном отрезке пути, вплоть до порога твоего отца.

Тиффани казалась настолько удрученной предстоящей разлукой, что Роуз чуть сама не расплакалась.

— Неужели ты совсем не рада предстоящему путешествию? — с надеждой спросила она.

— Нет, — без всякого выражения отозвалась Тиффани и направилась к выходу.

— И совсем не хочешь снова увидеться с отцом?

— Снова?! — резко обернувшись, воскликнула Тиффани. — Я его даже не помню. Вы оба постарались, чтобы у меня не сохранилось никаких воспоминаний о нем. Будь честной, мама. Если бы я могла покончить с этой историей, не встречаясь с Франклином Уорреном, я бы так и сделала.

— Тиффани!

— Я не шучу и не хочу слышать всех этих оправданий, почему я росла без отца. Если бы он действительно хотел увидеть меня, то нашел бы способ. Однако этого не случилось. И теперь уже слишком поздно.

Она выскочила из гостиной, но Роуз успела заметить сердитые слезы, навернувшиеся на глаза дочери. Боже, что же она сделала с людьми, которых любит больше всего на свете?

Глава 2

Ссора с матерью так расстроила Тиффани, что ее сердце все еще болезненно сжималось, когда она спустилась к обеду. Роуз хватило одного взгляда на дочь, чтобы понять ее чувства. Она протянула руки, и Тиффани кинулась в ее объятия. А затем обе рассмеялись, потому что Тиффани с ее ростом пришлось слегка нагнуться, чтобы мать могла прижать ее к себе.

Обняв дочь за талию, Роуз повела ее в столовую. В доме Уорренов обеды носили формальный характер, и мать с дочерью одевались соответственно, независимо от присутствия гостей. Коралловое платье Тиффани украшала отделка из кремовых блесток вдоль выреза. На Роуз было синее платье с черным кружевом, но ее ярко рыжие волосы с лихвой возмещали довольно скромные оттенки одежды. Только один из ее четырех детей, Рой, третий по старшинству, унаследовал ее рыжие волосы. Два других сына были блондинами, как и их отец. И только Тиффани с ее рыжевато золотистыми волосами пошла в обоих родителей.

— Мы больше не будем говорить на эту тему, пока не придет время паковать вещи, — заверила Роуз дочь, когда они заняли свои места в одном конце длинного стола.

— Все в порядке, мама. Просто я настроила себя на то, что никуда не поеду. А теперь, когда решила ехать, у меня возникло несколько вопросов, которые давно пора задать.

Пожалуй, ей не следовало говорить последнее, решила Тиффани, заметив настороженное выражение, мелькнувшее на лице матери, прежде чем та улыбнулась и сказала:

— Конечно.

— Насколько я знаю, трансконтинентальный экспресс пересекает всю страну за четыре дня, а Чикаго даже ближе, чем на полпути. Я ценю, что ты собираешься сопровождать меня туда, но почему бы тебе не вернуться в Нью Йорк и не подождать результатов этого ухаживания дома, вместо того чтобы оставаться в Чикаго?

— Тебя и вправду это волнует?

Тиффани хмыкнула.