Она ощущала даже кожей, как пристально он смотрит на нее, ожидая ответа, и вдруг почувствовала себя уязвимой, будто кролик, пойманный койотом на открытом месте.

Глаза Макклейна угрожающе сузились, а руки сжались в кулаки.

— Сколько раз ты приходила увидеться с ним? — грубо потребовал он ответа. — Сколько раз?

— Только в тот раз, — сказала Бриана, не в силах выдержать его обличающего взгляда.

— Вот черт!

— Пожалуйста, не бей его, — умоляла Бриана. — Ведь он тебе ничего не сделал.

Макклейн усмехнулся.

— Вы опоздали, мисс Бьюдайн, — сказал он ядовитым тоном. — Я выбил из него дурь, когда привел назад в лагерь.

— Нет!

— Да, — Макклейн опустил руки ладонями вниз. Суставы его пальцев были в синяках и вздулись. — Я бил его голыми руками.

— За что?

— За что? За то, что этот ублюдок напал на меня.

— Но он только старался защитить меня, — с дрожью в голосе произнесла Бриана, чуть позже осознав возможный второй смысл своих слов.

Улыбка Макклейна была холодной и жестокой.

— Интересно, что скажет твоя тетя, когда узнает, что ты тайком бегала повидаться с этим краснокожим.

Бриана сжалась от страха.

— Ты ей не скажешь?

Макклейн пожал плечами. Он хотел овладеть Брианой, покорить ее, и вдруг понял, что нашел способ осуществить это.

— Пожалуйста, Макклейн, пожалуйста, не говори ничего моей тете, — голос Брианы срывался. — Пожалуйста.

— Я не скажу, но при одном условии, — сказал Макклейн. — Завтра в полночь ты встретишься со мной у озера.

— Зачем?

Макклейн опустил свою руку на бедро Брианы и слегка погладил его.

— Я думаю, ты понимаешь, зачем.

Бриана отрицательно покачала головой.

— Нет, пожалуйста.

— Да, пожалуйста, — передразнил ее Макклейн. — Ты встретишься со мной завтра, или я все расскажу твоей тете.

Чуть заметно Бриана кивнула. Она боялась Макклейна, боялась тонкой пелены похоти в его глазах. Но еще больше она боялась характера своей тети и жесткого ремня, которым та могла «работать» очень усердно.

— Глава 6 —

Шункаха Люта старался сохранять невозмутимость, когда вонзал лопату в сырую землю, и с каждым движением новая волна боли обжигала ему спину, которая все еще была покрыта полу зажившими струпьями и шрамами. Он работал без остановок, потому что знал: любая заминка принесет еще один удар хлыстом по истерзанной спине. Даже мысль, что он будет снова избит, претила ему. Он не смог бы смотреть на кнут без содрогания, не смог бы спокойно перенести боль и унижение.

Но страшнее физических страданий, больнее ударов, на которые не поскупился Макклейн прошлой ночью, было то, что надсмотрщик ухаживал за Брианой. Мысль об этом ранила Шункаха в самое — сердце. И хотя он знал, что девушка никогда не будет принадлежать ему, невыносимо было представить, что другой мужчина смотрит на нее… прикасается к ней…

Шункаха продолжал работать, и с каждой лопатой, наполненной землей, косогор отступал и отступал от трассы будущей дороги. Индеец уже углубился в склон холма футов на десять, когда неожиданно натолкнулся на огромный камень. Отбросив лопату в сторону, он уперся плечом в валун и попытался вытолкнуть его. Мускулы на руках и спине напряглись в мощном усилии. Наконец, скала дрогнула, но в тот же миг лавина земли обрушилась со склона, полностью загородив дорогу и в одно мгновение отделив его от надсмотрщика и других заключенных.