В кабаке и отыскал его капитан только что пришедшего в порт Фор-де-Франса корабля. Одетый в черное молодой человек запросто подошел, уселся за один стол с погруженным в свои мысли лейтенантом и, когда тот поднял голову, протянул руку:

— Добрый день, мсье. Меня зовут сэр Рональд. Рональд Черный Алмаз. Капитан. Возможно, вы обо мне слышали.

Он неплохо говорил по-французски, по крайней мере, неплохо для англичанина. Акцент у него был явно английский. Но Туре не обратил на это особого внимания. После того как прозвучало названное капитаном имя, все остальное стало уже совершенно не интересно. Заметив изумление на лице моряка, сэр Рональд пояснил:

— Я уже три года не занимаюсь прежним промыслом, мсье. Мне была дарована амнистия его величества, поэтому вы можете не беспокоиться — в связи с пиратом, да еще английским, вас не обвинят. Тем более что между нашими странами сейчас нет войны. Я не ошибаюсь?

— Вроде бы нет. — Антуан даже не пытался скрыть своего потрясения. — Но и будь сейчас война, я бы вряд ли отказался от такого знакомства. Чему обязан?

— Меня интересует Бартоломью Робертс, — так же просто проговорил молодой капитан. — Я знаю, что совсем недавно вы имели с ним встречу, и мне очень нужно узнать о ней подробно. Если вы не против, мы могли бы прямо здесь об этом и поговорить.

И, заметив подошедшего к их столу подростка-мулата, сэр Рональд бросил:

— Рому, приятель. Надеюсь, за три года здешний ром не стал хуже.

За следующие полчаса Туре во всех подробностях, ничего не скрывая, поведал своему неожиданному знакомцу недавнее приключение, произошедшее в полосе рифов, рассказал и о приключении фор-де-франсовских купцов, клюнувших на заманчивую наживку «голландского контрабандиста», и о письме, которое получил губернатор. Письмо мсье Жерве де Савиньи, разумеется, ему не показывал и вообще скрыл бы содержание этого письма от всех, но послание попалось в руки его супруге, мадам Манон де Савиньи. Негодуя на нерадивость мужа, фактически два раза за один день упустившего пирата, за которого можно было получить и вознаграждение, и, возможно, более выгодное назначение, решительная дама пересказала текст письма всем, кто только пожелал ее слушать. В том числе и своему цирюльнику, а тот бывал у половины дам Фор-де-Франса, в том числе и у молоденькой жены Антуана Туре.

— Судя по тому, что вы мне рассказали, — проговорил Черный Алмаз, задумчиво отпивая рома, — этого человека и впрямь нелегко будет разыскать. Он действительно удачлив. Но, как я понимаю, из-за этой удачливости и достаточно самонадеян. Надеюсь, это мне поможет.

— Вы собираетесь его арестовать? — спросил лейтенант.

Сэр Рональд покачал головой:

— У меня нет таких полномочий. Мне поручено передать ему условия, на которых он мог бы вернуться в Англию.

— А если он их не примет? Вы дадите ему уйти?

Глаза Туре при этих словах сверкнули недобрым блеском, и Черный Алмаз это заметил.

— Понимаю, вам хотелось бы поквитаться с этим человеком. Многим, вероятно, хотелось бы. Но мне он ничего не сделал — я с ним вообще не сталкивался. Поэтому и не могу желать ему зла. Что до соблюдения государственных интересов, то я как раз их и соблюдаю: правительство Англии дало мне поручение, и я его выполняю.

— Думаю, правительство не огорчилось бы, узнав, что вы сдали мсье Робертса местным властям, неважно, английским, французским или испанским! — воскликнул Туре.

Ответом было лишь пожатие плеч:

— Я сам был пиратом, мсье.