— Слушайте, а если все так непросто — ради чего же мучиться?

Девчонки переглянулись и уставились на меня. Во взгляде их явно читалось сочувствие. Потом Маринка сказала:

— Ради классного секса. Здорового. Безопасного. Ради возможности побыть тем, кем ты всегда мечтала стать, но стеснялась в этом признаться. Ради эксперимента. Мало?

— Как-то это… неприлично!

— Согласна. И довольно быстро перерастает в дурную привычку, а затем становится настоящим пороком. Но один раз… один раз в жизни попробовать можно.

— Без любви?

— Именно это и придаст тебе смелости.

У меня по спине пробежал холодок. Что-то в этом было… неправильное. Чтобы перевести разговор на менее серьезный лад, я пробурчала:

— Ладно, допустим — ДОПУСТИМ — я решилась, познакомилась, понравился, и я ему, договорились, предупредила, поехали. Что дальше?

— В каком смысле?

— В прямом, Тихомирова! Как ты себе представляешь его реакцию на мое предложение засунуть его хозяйство в гипс? Не говоря уж о подсолнечном масле!

— Ха! Да легче легкого.

— Серьезно? Я так и вижу лицо Стасика.

— А зачем мне образец хозяйства Стасика? У меня, так сказать, оригинал есть…

— Не отвлекайся. Так что мне делать?

— Фантазируй. Ты же у нас в журнале для мужчин трудишься. Скажи ему, что ты скульпторша и работаешь в жанре эротической пластики. Ой, да просто предложи поприкалываться! Вот увидишь, его потом от этой баночки не отгонишь…

Ольга мягко кашлянула и серьезно посоветовала:

— Жень, ты лучше просто подсунь ему это руководство и посмотри, как он отреагирует. Если засмеется — можно пробовать.

Катерина вдруг брякнула:

— Ты до руководства-то сама посмотри. На хозяйство! А то, может, нечего импортную вещь на ерунду расходовать!

Я всегда говорю: небольшой женский коллектив своими разговорами способен вогнать в краску даже полную казарму десантников-контрактников.

Тут все мои подружки подхватились, расцеловали меня в обе щеки и удрали. Я только ахнула им вслед — но двигаться быстро после сегодняшнего разгула не могла.

В одиночестве вся смелость куда-то подевалась, и я старательно избегала смотреть в сторону темноволосого. Начала заталкивать неприличный подарок в пакет, а он, зараза, порвался, и все из коробки тоже высыпалось, а когда я полезла под стол собирать рассыпанное, то чуть не завалилась по причине некоторой потери ориентации в пространстве… Короче, через пару минут я осознала, что возле меня стоит мужчина моей мечты, протягивает мне контейнеры, смотрит на меня убийственно-черными глазами и улыбается, а я сижу на полу, лохматая и нетрезвая, но что уж совершенно непонятно, так это то, что ни малейшего намека на аллергию у меня не наблюдается! Хотя если это — не мачо, тогда уж я и не знаю, как эти самые мачо выглядят!

И тут он замечает розовый листок с инструкциями, начинает его явно бегло читать, брови у него ползут вверх, и он начинает хохотать, и вот тут-то я и понимаю, что мой день рождения удался, и в тридцать один год жизнь только начинается!..

МОСКВА-ЭТО БОЛЬШАЯ ДЕРЕВНЯ

В шесть часов утра в субботу Евгения Васильевна Семицветова проснулась в номере гостиницы «Волга», в течение пяти минут пережила острый приступ экзистенциального ужаса, хорошо знакомого всякому русскому человеку после удачно проведенного вечера (кто я? где я? кто это рядом? что вчера было?), в течение следующих пяти минут с расслабленной улыбкой полюбовалась на спящего мужчину своей мечты, потом торопливо оделась, в самый последний момент вспомнила про некий забытый на столе предмет, сгребла его в охапку и на цыпочках — по мере возможности — покинула номер.