— Конечно. Простите, если я помешала…

— Вы ничуть не помешали. — Не желая вдаваться в объяснения, Дерек зашагал к двери. — Мне, видите ли, надо срочно позвонить в город, так что…

— Пожалуйста, обо мне не тревожьтесь, — откликнулась молодая женщина. — Я доем омлет и лягу спать пораньше.

— Тогда увидимся утром. — Он коротко кивнул и вышел за дверь.

Затворившись в кабинете, Дерек Кейдж вскрыл конверт и извлек на свет открытку.

Перед взглядом появилось черно-белое изображение зимнего Спокана: мрачные стены на фоне неба и заснеженных полей.

Кейдж нетерпеливо развернул открытку и прочел. Итак, Харди оказался прав. В здравом рассудке или нет, но Зак Бенекс одержим местью.

«Я вам очень многим обязан. Надеюсь, что скоро смогу вас отблагодарить».

Что ж, в это следует поверить! А форма благодарности…

Задумчиво постукивая открыткой по столу, Дерек Кейдж напряженно размышлял. Как лучше поступить? Бежать? Бессмысленно — да и не в его стиле. Выйти навстречу врагу? Или подождать его здесь?

Прокурор выглянул в окно: снег все падал, серая завеса пурги укутала горы. Пожалуй, третий вариант наиболее разумен. Значит, от Вивиан Шелби надо избавиться как можно скорее.

4

Вивиан давно пора было заснуть, но мысли почему-то постоянно обращались к хозяину дома.

Что за загадочная личность — ну ни дать ни взять герой романа! Как он обаятелен, когда открывает душу, а в следующее мгновение замыкается в себе, становится неразговорчивым и грубым! Она украдкой наблюдала за Дереком на кухне, пока тот взбивал омлет. Особенно запомнились его руки — безупречной формы, ухоженные; ногти коротко подстрижены и чисты, несмотря на то что весь вечер он провел в конюшне.

А еще — стройные, мускулистые ноги! Накануне ночью эти упругие бедра стиснули ее колено, не давая ей пошевелиться… Нет, с такими мыслями ни за что не уснешь!

А потом — этот ужин! Что за глупую сцену устроила она из-за куска оленины! Самой впору себя презирать! А Дерек, хотя и посмеялся, но по-доброму, так что она ничуть не обиделась. Более того, было что-то неодолимо-привлекательное в лукавом изгибе этих губ…

Взгляды их тогда встретились, и он ей улыбнулся, поднося бокал к губам. За окном ярилась метель, в очаге потрескивали дрова; россыпь искр вспыхнула и погасла, и магия Рождества вступила в свои права: да, они чужие друг другу, но некая хрупкая ниточка уже протянулась между ними!

Вино будоражило кровь, сметало преграды, мешавшие Вивиан быть самой собой. Исчезли последние опасения, теперь она знала: Дерек Кейдж — человек чести, он гостью не обидит.

Да, именно в этот момент она вспомнила про почту — и все испортила! Кейдж преобразился на глазах: помрачнел, замкнулся. Как он затравленно оглянулся через плечо, взвешивая конверт на ладони!

Конечно, это письмо от женщины. От женщины, способной играючи осчастливить владельца фермы — или разбить ему сердце. Такой властью над мужчинами Вивиан никогда не обладала.

Атмосфера накалилась, и она опять почувствовала себя лишней. Ощущение упоительной легкости исчезло, врожденная скованность взяла свое, а Дерек так ничего и не заметил — а если и заметил, то не придал тому значения.

Дело близилось к полуночи, когда на лестнице зазвучали шаги и хлопнула дверь ванной комнаты. Свернувшись в комочек под пуховым одеялом, Вивиан прислушивалась к приглушенному шуму воды, и услужливое воображение рисовало ей дразнящую картину: молодой сильный мужчина стоит под душем обнаженный, и тугие струи омывают его тело.