— Нет ничего проще. Достаточно выйти в Интернет.

Анжела включила ноутбук, набрала в поисковике имя режиссера и щелкнула по первой попавшейся фотографии.

— Вот он.

Милли внимательно изучила изображение.

— Эффектный мужчина. Только вот улыбка неприятная.

— Да? — Анжела удивленно уставилась на экран. — Прекрасная улыбка. Что тебе в ней не понравилось?

— Он кажется слишком самодовольным. Мол, смотрите, какой я классный.

— Ну у него есть не один повод для гордости, — возразила Анжела.

— Не припомню, чтобы его имя часто упоминали в светской хронике.

— После «Западной гавани» он решил немного передохнуть. Потом стал режиссером нескольких фильмов, не получивших широкой известности. Но он очень талантлив! Просто режиссеры часто остаются в тени. Вот если бы Шейн был актером, тогда другое дело.

— И как он к тебе относится? — по-прежнему с недоверием глядя на фото, спросила Милли.

Анжела прижала ладони к груди и закатила глаза, будто собиралась упасть в обморок от восторга.

— Он очарователен! Шейн такой заботливый. Когда я упала с лошади, он так переживал.

— Еще бы. Это ведь он привел тебя на ипподром.

— Но не он же заставил эту лошадь скакать!

— И все равно, — упрямо сказала Милли. — Он должен был следить за тобой. Ты же впервые села на лошадь!

— Рядом был грум. Впрочем, это не важно. Я всегда нахожу приключения на свою голову.

— Это уж точно.

— Что мне делать со Стефаном? — помрачнела вдруг Анжела. — Как теперь смотреть ему в глаза?

— Не думаю, что ты будешь часто его видеть. На его месте я бы свела ваше общение к минимуму.

— Но я не хочу с ним расставаться!

— Придется выбрать что-нибудь одно, дорогая: любовь или дружбу. Или ты надеешься, что Стефан и Шейн подружатся?

— Нет, разумеется. — Анжела на минуту задумалась. — Знаешь, мне кажется, что, если бы Стефан признался мне в любви до появления Шейна, все было бы по-другому.

— Я сказала Стефану то же самое. Он слишком затянул с этим своим признанием.

— Вы с ним много разговаривали? — съязвила Анжела. — Лучше бы поговорили со мной.

— Стефану тоже тяжело. Ты ведешь себя так, словно на тебя обрушились все несчастья мира, а представь, что чувствует он.

Анжела вздохнула.

— Ты права. Я эгоистка. Думаю только о себе.

— Хорошо, что ты это осознаешь, — подмигнула ей Милли.

— Ты так и не дала мне совет. Как быть?

— Прости, дорогая, но я не стану давать тебе советы. Я буду необъективна. Тебе придется разбираться во всем самой.

— Я так и думала, — грустно сказала Анжела. — Впрочем, я к этому готова. Завтра я снова окажусь на студии и утоплю свое горе в работе. А потом, вытеснив из головы мысли о Стефане, взгляну на ситуацию по-новому.

— Утро вечера мудренее, — согласилась Милли и подняла бокал. — Выпьем за это.

11

— Какой кошмар, Анжела! Что это с тобой? Ты ужасно выглядишь! — приветствовала ее Лаура.

Сотрудники отдела уставились на свою начальницу, держащую руку на перевязи.

— Спасибо большое за комплимент, — с укором, который, впрочем, остался Лаурой незамеченным, произнесла Анжела.

— Кто это тебя так отделал? — не унималась та.